— А у тебя разве нет ожогов?
— Есть, конечно.
— Тебе больно?
— Да, больно, — кивнул Уильям.
Они направились к фургону Молли. Молли забралась на переднее сиденье и нашла банку с маслом и горсть муки.
— Давай, забирайся сюда, Уильям, и садись рядом со мной. Масло и мука — это всё же лучше, чем ничего, чтобы вылечить ожоги.
Бэнион сел рядом с ней. Молли нахмурилась, увидев, как же сильно обожжены его руки, шея и лицо. Его брови тоже были обожжены горячим пламенем и подладились. А одна щека Уильяма была красной от ожога.
Она принялась осторожно и медленно накладывать самодельную мазь на cm лицо. Затем она склонилась над его обожжённой рукой и стала смазывать ожоги на ней. И вдруг в один быстрый сумасшедший миг всё произошло — он коснулся её руки, затем его руки обвили её гибкий стан, и он страстно поцеловал девушку прямо в губы.
До этого она могла лишь догадываться о его чувствах. Теперь же всё стало совершенно ясно.
Бэнион пришёл в себя только тогда, когда почувствовал, что её руки отталкивают его. Он медленно отстранился от Молли и увидел, что её лицо побледнело, а глаза расширились от удивления.
— О! — выдохнула она.
— О! — хрипло прошептал сам Уильям Бэнион.
Он пытался заглянуть ей в глаза. Но Молли отвернулась от него. И он вновь услышал лишь её протестующий выдох.
Глава 14. ПОЦЕЛУЙ
— Это сделал ветер! — воскликнул Уильям. — Это сделало небо, сделала земля! Это сделал огонь! Я не знаю, что это было! Но, клянусь, это был не я! Я не прошу простить меня, но не надо проклинать меня, Молли!
Но, поскольку Молли по-прежнему отворачивалась от него, Уильям проронил:
— Когда-то это должно было случиться, Молли. Ведь раньше мне не представилось ни единого шанса показать тебе, что я люблю тебя. — Он вздохнул: — Я могу предложить тебе только свою любовь, Молли!
— Что ты имеешь в виду? Этого не будет никогда! — медленно произнесла Молли Уингейт. Её рука больше не касалась руки Уильяма.
— А что ты имеешь в виду?! — Во взгляде Бэниона читалась агония. — Ты не хочешь дать мне возможности раскаяться? не хочешь предоставить мне хотя бы малейшего шанса?
— Нет, — холодно проронила она. — У тебя было достаточно возможностей проявить себя, как настоящий джентльмен — точно так же, как ты делал это в Мексике, общаясь с другими женщинами. Однако выяснилось, что майор Уильям Бэнион подделывал счета, когда служил в своём полку. Я знала, но не могла поверить в это — вплоть до сегодняшней минуты.
Уильям Бэнион застыл, не в силах произнести ни слова. Молли безжалостно продолжала:
— О да, Уильям, капитан Вудхалл нам всё рассказал. И показал нам сами эти счета. Когда он продемонстрировал их, то мой отец сразу поверил ему. Я же не верила Сэму вплоть до настоящего момента. А теперь я верю. И ты ещё смеешь называть после этого себя офицером!
Молли с яростью посмотрела на него. Её глаза сверкали.
— Дать тебе ещё один шанс? А какой ещё шанс тебе нужен? Ты говоришь, что рано или поздно это должно было произойти. Что ты имеешь в виду? Что я должна выйти замуж за вора?
Уильям по-прежнему был не в силах произнести ни слова.
— Да, я знаю, что ты дважды спас меня. В этот раз, спасая меня, ты рисковал своей собственной жизнью, — заключила девушка. — Неужели ты решил так быстро взыскать с меня плату за это? Ты бы лучше...
— О! — с безграничной болью и горечью выдохнул Уильям.
— Я не верила всем этим рассказам о тебе, — произнесла после долгого молчания Молли Уингейт. — Но ты — не тот человек, каким, как я думала, ты являешься. Поэтому то, что, по твоим словам, рано или поздно должно произойти, никогда не случится.
— Вудхалл рассказывал про меня такие вещи? — резко спросил Уильям. — Он именно это говорил про меня?
— Да. Я же уже тебе сказала. Мой отец знает обо всём этом. Неудивительно, что он не доверял тебе с самого начала. А как он мог тебе доверять?
Молли хотела спрыгнуть на землю, но он преградил ей путь.
— Подожди! — сказал Уильям. — Посмотри туда! Ты не успеешь добежать до лагеря.
За пожаром в прерии очень часто следовал проливной ливень — почти такой же разрушительный и безжалостный, как и сам огонь, который предшествовал ему.
С Запада надвигались тучи — тёмные, тяжёлые, грозные, застилающие всё небо. Их то и дело разрезали ослепительные вспышки молний. В небе раздавались громовые раскаты.
Гигантская чёрная туча застилала уже всё небо. Казалось, ничто не способно убежать или спрятаться. Это зрелище было почти таким же устрашающим, как и предшествовавший бурс яростный огонь. Ничем не защищённые люди ничего не могли противопоставить разбушевавшейся стихии.