— Истинно я ошибался, о, сын Гобрии. Ты хитроумен, как грек. Высшей похвалы я не знаю.
Брови князя дрогнули. Конечно же, Артабаз говорит совсем не то, что думает.
— Время для похвал ещё не пришло, — ответил Мардоний холодным тоном. — Достаточно с нас и того, что эти люди давно поняли, что мудрый служит вечному государю, и сегодня ночью оставили свой лагерь, дабы объяснить нам, что происходит и почему надлежит начать сражение на рассвете.
Повернувшись к грекам, он приказал на их языке:
— Говорите, а я буду переводить ваши слова совету.
В наступившей неловкой паузе Ликон поглядел на Демарата.
— Ты афинянин, и язык твой приделан лучше, — шепнул спартанец.
— А ты первым стал на сторону персов. Так что заканчивай свои труды, — последовал колкий ответ.
— Мы ждём, — напомнил Мардоний.
Тряхнув огромной головой, Ликон начал излагать свои мысли короткими предложениями, которые Мардоний тут же пересказывал по-персидски.
— Ваша конница заставила нас отступить от Асопа. Все источники воды находятся под вашим присмотром. Нам приходится вступать в сражение всякий раз, когда воины отправляются за водой. Сегодня был военный совет, после долгих пререканий и споров все решили отступать. Город Платеи удобен. Там крепкие стены, воды хватает. Вам не взять его. Сегодня ночью эллины свернули свой стан. Полки отходят, и отходят в беспорядке. Выставленная каждым городом рать идёт сама по себе. Афины благодаря Демарату задерживаются. Я не позволил поторопиться с отходом и спартанцам. Я убедил своего кузена Амомфарета, возглавляющего Питанатскую мору и не присутствовавшего на совете, в том, что спартанцам не подобает трусливо отступать. Он баран и тупица и поверил мне. Итак, он и его люди остались на месте. Прочие спартанцы дожидаются их. На рассвете вы обнаружите спартанцев и афинян возле старого лагеря, а союзников их дальше. Немедленно атакуйте. Когда вы пойдёте в бой, мы с Демаратом прикажем своим людям отходить. Фаланга рассыплется, и оба войска станут лёгкой добычей для конницы, и вы потеряете в сражении не более двух десятков людей.
Артабаз поднялся и блеснул зубами:
— О, верный слуга нашего царя Мардоний, при такой подготовке нужно ли нам, отважным арийцам, натягивать луки?
Колкость угодила в цель.
— Я служу царю, а не своему собственному удовольствию, — резко ответил Мардоний. — Имя сына Гобрия слишком известно, чтобы я мог позволить тени бесчестья пасть на него. А теперь какие вопросы мои военачальники зададут этим грекам? Только поспешите: нашим друзьям нужно быстрее вернуться к своим, чтобы их не хватились.
Посыпались вопросы. Ликон коротко отвечал на них. Демарат хранил угрюмое молчание. Он был вызван сюда для того, чтобы подтвердить свои мидийские симпатии, а не ради каких-либо слов. Наконец Мардоний вновь ударил в гонг, и эллинов увели. Когда занавеси задёрнулись за их спинами, всякий мог заметить, что черты прекрасного слуги, не оставлявшего своего места возле Мардония, исказило отвращение. Сам Мардоний плюнул:
— Псы и сыновья псов. Пусть Ангро-Манью истребит их. Видите ли вы, мужи персидские, что ради нашего царя и владыки мне приходится осквернять себя общением со сквернейшими из скверных?
Вскоре совет завершился. Прозвучали последние распоряжения. Все знали свои обязанности. Коннице надлежало переправиться через Асоп и нанести свой удар на самой заре. Теперь, когда Ликон и Демарат были на стороне персов, ни один поседевший в боях полководец, любитель позвенеть сталью, не мог усомниться в исходе сражения. Оказавшись в своём шатре, Мардоний обнял очаровательного слугу… Артозостру. Дивное лицо её никогда не светилось ещё такой радостью.
— Завтра — победа. Ты покоришь Элладу. Ксеркс сделает тебя сатрапом. Мне бы хотелось добиться победы над эллинами в честном бою, но разве нельзя воспользоваться против них столь любимым ими оружием — лукавством? Помнишь, что говорил Главкон?
— Что?
— Что Зевс и Афина выше Мазды и Митры? Завтра все узнают, как он ошибся. Хотелось бы знать, жив ли он, признает ли когда-нибудь победу Персии?
— Не ведаю. Мы расстались с ним в Фалероне, и он исчез навсегда из нашего мира.
— Как он был хорош… как один из Амеша-Спентов. Бедная Роксана… Она сейчас снова в Сардах. Надеюсь, тоска уже перестала глодать её сердце: Главкон был благороден с ней и говорил одну лишь правду. Редкая черта в эллине. Но как ты поступишь с обоими купленными золотом предателями, «друзьями» нашего царя?
Лицо Мардония посуровело.
— Я обещал им власть над Спартой и над Афинами. Обещание будет исполнено, но потом… — Артозостра прекрасно поняла смысл зловещей улыбки. — Существует много способов избавиться от неугодного вассального князя. Если я стану сатрапом Эллады…