-Я помню, но не все, - нахмурившись, произнесла я.
-Не удивительно, - слегка улыбнувшись, произнес он. - Я же тебя потом домой и принес.
-Зато я узнала, что пить я совершенно не умею, - попыталась отшутиться я.
-А я понял, что пьяная ты совершенно не управляема.
-Я буянила? - уже шире улыбнулась я. Гошка вернул мне улыбку.
-Не то слово! Под утро хорошо затихла, а то я уж начал опасаться, что придется идти на крайние меры и протрезвлять тебя драконовскими методами.
-Это как? - заинтересовалась я.
-Надеюсь, что ты все же никогда не узнаешь это "как", - сделал он страшные глаза.
-И что я делала? - развернулась я к нему лицом, Гошка закатил глаза.
-Много чего, - ушел он от ответа.
-Ну, Гош, - заныла я и сделала шаг по направлению к нему. - Я, правда, ничегошеньки не помню, - подойдя к нему вплотную, я положила руки ему на грудь, и заглянув в глаза, добавила, - расскажи тогда только то, что запомнилось именно тебе.
Тяжкий вздох и его взгляд скользнул куда-то поверх моего плеча. Я молчала, ожидая продолжения, боясь даже пошевелиться.
-В общем, мы тогда если помнишь хоть что-то, встречали новый год на квартире у Кольки. Его родителей не было в городе, потому у него собралась едва ли большая половина класса. Я всех и не упомню уже, - медленно начал говорить он. - Сначала все было чинно и спокойно, по сем законам праздника. Куранты, салют, снеговики, снежки и шампанское. Потом все замерзли и пошли греться, большей частью изнутри.
-Это я смутно, но еще помню, - нахмурилась я.
Гошка, коротко глянул мне в глаза, и мгновение спустя вновь отведя их, продолжил.
-Я, честно говоря, упустил тот момент, когда ты из легкого "навеселе" дошла до кондиции "выносливая".
-О, помню эту шутку. Застенчивые, выносливые и малопьющие, - улыбнулась я.
-В общем, была уже середина ночи и часть просто ушла спать, в том плане, что упала там, где стояла. Самые стойкие, по чьему-то предложению, уселись играть в карты, - он остановился и я отчетливо увидела не смотря на мороз на его лице румянец смущения.
-Ну и что? - не выдержала я его молчания и добавила. - Этого я уже не помню.
-Еще бы, - тяжко выдохнул он. - Идея "повысить ставки" была твоей. Не думаю, что в нормальном состоянии ты бы согласилась на такое.
-И..., - протянула я.
-Игра была на раздевание и тебе, скажем так, в карты в тот вечер не очень то везло, - глядя мне прямо глаза, закончил он.
-О..., - только и смогла протянуть я, но все же уточнила. - Насколько сильно не везло?
-Я, как проигравший рубашку, чувствовал себя одетым, как на северный полюс, в сравнении с тобой, - слабо улыбнулся он.
-Ужасно, что я этого всего не помню, - нахмурилась я.
-Наверное, это все же благо, - произнес он.
-И... что? - все же спросила я.
-Что "что"? - уточнил он.
-Почему тебе запомнился именно этот... момент? - я не сводила взгляда с его лица.
-Потому что, чтобы спасти себя от полного... банкротства, ты же сама предложила последнюю ставку, - он снова замолчал.
-Гоооош, - заныла я, - договаривай. Ну, пожалуйста. Что хуже того, что было, я могла еще предложить?
-Хуже?! - как эхо повторил он. - Да, пожалуй, хуже.
Я в бессилии уткнулась лбом ему в куртку. По установившемуся молчанию, я поняла, что он опять ушел в свои воспоминания. Наконец, он снова заговорил:
-По чести, это было не совсем твое предложение. Вовка Панамарев предложил тебе отыграться, я же настоял, на том, чтобы остановиться на достигнутом. Тогда ты предложила в случае проигрыша поцеловать, по-настоящему и не одеваясь, любого из игроков на которого он укажет. И он выбрал меня.
Я шокировано уставилась в черные глаза лучшего друга.
-А на утро ты ничего из этого не помнила, - закончил он. - И, как и прежде, видела во мне только друга.
Он мягко высвободился из моего захвата и отошел к противоположному краю крыши, встав спиной ко мне.
"Ух ты! И почему у меня на все самые веселые моменты моей жизни отшибает память?! Пить надо меньше..."
-Гош, - подошла я вплотную к нему, - посмотри на меня, пожалуйста.
Он в ответ медленно повернулся и произнес:
-Прости, это была минутная слабость. Я впредь постараюсь держать себя в руках. Это только мои воспоминания и моя вина, что я придал им слишком большое значение. Все наладится и я, как и прежде буду тебе другом. Хорошо?
Я нахмурилась, потому как слов для того, чтобы выразить все, что я сейчас чувствовала, у меня не было. И я просто поднялась на цыпочки и поцеловала его.