— На будущее щенком расплатишься, а пока напои кофе и желательно с шоколадными конфетами. Мы вроде как трудились и это не такой уж большой грех тебя объесть. Вовик, возьми-ка у этого субчика кровь. Анализ сделаем. — Поманила Юлька своего помощника, ткнув презрительно в подзаборника. Мимоходом покрутила в руках книгу "Сказки":- Ох, поймать бы мне того конька- горбунка, я б из него выбила…
Наказание какое-то. Не вытерпела и перебила я подругу:
— Один учёный сказал замечательную фразу: "Человечество погибнет даже не от войны, а от своих соблазнов. Пока человек будет рабом соблазнов, он себя сам этим уничтожит".
— Не дави меня наукой. Я сама учёная, — огрызнулась Юлька. — Материальная часть хромает… Понятно?! Платят копейки. Больные суют копейки. Одна надежда на чудо. А ты и ту отбираешь с учёной трепотнёй.
Я была зла сейчас на неё, но, тем не менее, слушая её кивала, размышляя о том, что лучше в наше время не болеть. Не дай Бог попасться в лапы таким эскулапам. Опять же ничего не скажешь, больше не приедут. Вот и слушала. Потом, нехотя поднялась и приготовила им кофе. Нарезала бутербродов и открыла коробку конфет. Юлька умудрялась жевать, поучать меня и лениво полистывать журнал с длинноногими манекенщицами со впалыми щеками и нелепых нарядах. Я купила его вчера, хотела подобрать что-то и заказать себе, но там оказалась сплошная мура. Для показа и тронутых возможно самый кайф, а нормальным и следовательно обыкновенным барышням, каких большинство, не для дела. Жаль, что продают такую "порнографию" запечатанной, и нет ни малейшей возможности его до покупки полистать. Вот уж точно, взяла кота в мешке. Но Юльке, похоже, понравилось. Она любила демонстрировать инфантильность вперемежку с роковой женщиной. К тому же сама была такой же, как эти глисты. Высокой и тоще плоской доской. Я же в противовес ей невысокого роста. К тому же девушка при аппетитной попке, груди третьего размера и приятных щёчках. И никаких комплексов по этому поводу не испытывала. С чего щипать душу, если в манекенщицы я не рвусь. Посидев минут двадцать, она со вздохом оторвавшись от этих доскообразных красоток, ворча, поднялась. Я сунула ей журнал в руки, чтоб так уж не переживала. — "Забирай!" Сложив остатки бутербродов в пакет и конфеты тоже, отправились на вызов, а я вернулась к болячке, которую сама себе организовала — подзаборнику.
"Медицина это хорошо и даже здорово, но попробую — ка я ещё и дедовскими способами помочь этому бедняге. — Сказала я себе, и с азартом принялась за дело, подбадривая при каждом всплёске новой идеи саму себя. — Хуже ему всё равно не будет, так что можно экспериментировать. И раз ух взялась, должна доколотить это дело до конца". Нашла у бабки трёхлитровую банку настойки "адамова яблока" на спирту, той самой, что старуха просила натирать её на ночь от болезни костей, радикулита, вен и ещё много какой ерунды. — "Бабка пять лет прожила, втирая это, значит, и ему сойдёт". — Решила я и натёрла хорошенько его тело. Да так, что оно после моего такого усердия пылало огнём. Полюбовавшись на свою работу, завернула простынёй и укутала пуховым одеялом, мельком отметив, что подруга права и мужик не последнего десятка. Потом взяла короткий нож. Раздвинула зубы и влила, наверное, стакан, не меньше, коньяка. Мужик побулькав, застонал. — "О! уже слышится что-то живое. Наверняка опохмелка пошла". — Обрадовалась я. Оставив пока гостя в покое застелила себе диван. Никуда не деться, придётся ночь дежурить. Так лучше рядом, чем бегать из-за загородки. Полежав немного, решила просмотреть карманы подзаборника, а вдруг документы при себе имеются. Денег вряд ли повезёт найти, долго лежал, наверняка добрые люди выгребли всё, а вот паспорт возможно и остался. Хотя мало вероятно и это. Так и было, кроме носовых платков и какого-то ключа, ничем не разжилась, карманы были пусты. С трудом удалось задремать, но бессвязное бормотание незнакомца отогнало и тот слабый на потуги сон. Ругая себя, за глупость и дурную голову, я встала и подошла к кровати. Он, вскрикивая, метался. Естественно, одеяло при таком диком танце рук и ног удержаться на теле не могло. Мои робкие пробы принудительного удерживания конечностей в спокойном состоянии под теплом, к успеху не привели. Помучившись, я откинула одеяло. Достала опять ту вонючую банку. Натёрла его как следует ещё раз. Вколола, оставленные Юлькой уколы и, понимая, что делаю сущую ерунду, раздевшись до нога, легла рядом. Прижав его к себе и замотав нас обоих одеялом, я постаралась сосчитать до десяти. Постепенно он успокоился, перестав дёргаться и дрожать. Невероятно, но мы уснули. Проснулась я от сверлящего меня взгляда. За окном разгонял ночь, пробиваясь к жизни рассвет. "Чёрт, проспала всё. А он, кажется, очнулся". Словно в подтверждении её слов мужик промычал: