— Ублюдок.
— Именно, — повторил он и проводил взглядом сестру, метнувшуюся прочь из комнаты.
Квартира доктора Дугласа Стерлинга располагалась на втором этаже кирпичного здания конца XVIII века неподалеку от северо-западного угла Чатем-Плейс. Адрес был не из модных, но вполне респектабельный; уличная дверь блестела свежей зеленой краской, перила парадной лестницы благоухали пчелиным воском, ковер под ногами пообтерся, но прорехами не пестрел. Себастьян слышал, как в комнатах над головой нежно поет женщина. Однако когда добрался до верхнего коридора и постучал в дверь Стерлинга, стук остался без ответа.
Себастьян уже наведался в любимую кофейню доктора, где узнал, что тот еще не появлялся.
— Чудновато, что он до сих пор не на месте, — сказал владелец кофейни. — Я уж подумывал отправить одного из моих ребят, чтоб проверил, все ли в порядке со стариком. Он же завсегда здесь через пять минут, как открою, каждое утро здесь. Хоть часы по нему проверяй.
С нарастающим беспокойством Себастьян снова постучал в дверь и громко позвал:
— Доктор Стерлинг?
В воздухе повисла зловещая гнетущая тишина. Даже поющая женщина смолкла.
Стоило нажать на ручку, и она легко подалась. Поколебавшись, Себастьян достал кинжал, который держал в сапоге, а затем медленно толкнул дверь.
Створка заскрипела на петлях. Открылась темная комната, переполненная мебелью, словно жилец переехал сюда из более просторного помещения, но сохранил все предметы прежней обстановки.
— Доктор Стерлинг?! — снова крикнул Себастьян, хотя в квартире стояла полная тишина, а шторы на окнах, выходящих на площадь, были плотно задернуты.
Дыхание участилось, заколотился пульс, глаза быстро приспособились к густой тени. Себастьян пробрался между мебелями к внутренней комнате.
— Доктор Стерлинг?
Старик распластался на пороге в спальню — спина кроваво искромсана, руки скрючены, как будто, падая, он хотел за что-то ухватиться. Старомодный напудренный парик лежал на одном плече. Но шея заканчивалась грубым мясистым месивом из плоти, костей и сухожилий.
— Господи Иисусе, — прошептал Себастьян, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, когда взгляд по кровавому следу устремился к кровати.
Уютно устроенная среди подушек, лысая голова Дугласа Стерлинга таращилась на него круглыми незрячими глазами.
— Черт. — Себастьян вытер рот тыльной стороной ладони. — Черт, черт, черт!
— В этом нет никакого смысла, — сказал Лавджой, глядя на окровавленное тело старого доктора.
— Никакого, — согласился Себастьян.
Лавджой потер глаза пальцами и вздохнул.
— Когда вы вчера с ним беседовали, он не намекнул, зачем встречался со Стэнли Престоном в прошлое воскресенье?
— Ни единым словом. Но позже случилось что-то такое, что его испугало — или, по крайней мере, заставило пересмотреть свой обет молчания, — потому что вечером он прислал записку с просьбой к нему зайти. К сожалению, я получил его сообщение уже после полуночи.
Лавджой прерывисто выдохнул.
— Интересно, что же он знал.
Себастьян покачал головой. Между его подозреваемыми в убийстве Престона и Стерлингом никаких связей не просматривалось.
— Вы когда-нибудь слышали о субъекте по имени Диггори Флинн? — спросил Себастьян.
Магистрат посмотрел на него.
— Нет. А кто он такой?
— Как раз этот вопрос мне и хотелось бы прояснить. Позавчера под вечер он выслеживал меня на Хаундсдитч. И вполне может оказаться тем мужчиной, который, как заметила леди Девлин, наблюдал за ней утром того же дня.
Лавджой нахмурился.
— Леди Девлин? Боже упаси. Я поручу кому-нибудь из парней разобраться с ним. Диггори Флинн, вы сказали?
— Да.
— Думаете, он здесь как-то замешан?
— Вполне возможно.
Внимание Лавджоя привлекли служители морга, которые укладывали безголовый труп Стерлинга на носилки, чтобы доставить убитого в хирургический кабинет Пола Гибсона.
— Интересно, давно ли бедняга мертв.
— По-моему, несколько часов. С прошлой ночи.
Сделав оборот, Лавджой оглядел заставленные мебелью комнаты.
— Не вижу никаких признаков борьбы или взлома.
— Никаких признаков. А значит, старик знал своего убийцу. Сначала сам его впустил, а потом — слишком поздно — понял свою ошибку и повернулся, чтобы убежать.
— И получил удар в спину?
Себастьян кивнул.
— Много ударов.
Один из носильщиков осторожно поднял с подушек голову доктора и водрузил поверх его туловища.
— Будем надеяться, что он умер до того, как это с ним сделали, — сказал Лавджой, прижимая к губам сложенный носовой платок. — Нет, я не понимаю… Зачем? Зачем было отрезать им головы?