— Кажется, недавно. Хотя я не могу сказать точно, когда именно.
— Это было во время пребывания Синклера Олифанта на посту губернатора?
— Скорее всего. — Найтли остановился на тропинке перед домом Стивенов. — Вы думаете, это важно?
— Возможно. Я не знаю.
Сэр Гален кивнул и украдкой взглянул на часы, когда на соседней башне пробило четверть.
— Не хотите ли присоединиться ко мне за ужином?
— Благодарю, но, боюсь, у меня уже назначена встреча.
Это была не совсем ложь. Себастьян и правда собирался встретиться с Синклером Олифантом.
Полковник просто еще не знал об этом.
Облачившись в атласные бриджи до колен и вечерний сюртук, в шляпе и с тросточкой с серебряным набалдашником, в которой скрывался острый смертоносный кинжал, Себастьян бродил по злачным местам лондонского высшего света: джентльменским клубам, игорным заведениям и сверкающим элегантным бальным залам, предоставлявшим вечерние развлечения самым пресыщенным и избалованным жителям города. В конце концов он наткнулся на свою жертву на весьма модном балу, который давала леди Давенпорт.
Лорд Олифант и его стройная белокурая жена обнаружились в гостиной её светлости, где и наслаждались лимонным мороженым. Леди Олифант была, вероятно, не старше двадцати пяти — тридцати лет и моложе своего мужа. Одна из шести дочерей обедневшего сквайра, она казалась женщиной привлекательной, хотя по нынешним канонам красоты её лицо и нос многие сочли бы слишком длинными, рот слишком маленьким и чопорным, а подбородок слишком острым. Когда она только вышла замуж за Олифанта, он был простым армейским офицером, обречённым на жизнь во втором эшелоне, уготованном для младших сыновей. Но смерть его бездетного старшего брата изменила всё, принеся Олифанту титул, поместье, богатство и статус. Наблюдая за дамой, Себастьян поймал себя на мысли — знает ли она о том, что делал её муж во время войны, прежде чем стать лордом Олифантом и губернатором Ямайки? Взволнует ли её эта история?
По какой-то причине, которую Себастьян не мог себе объяснить, он вдруг в этом засомневался.
Виконт оттолкнулся от дверного косяка и направился к паре. Он точно знал, когда Олифант почувствовал его присутствие, понял это по едва заметному изменению позы и слабому блеску, вспыхнувшему в глазах врага. Но Синклер продолжал есть мороженое с напускной беззаботностью.
А может, и не напускной, подумал Сен-Сир, наблюдая за ним. По опыту Себастьяна, такие люди, как Олифант, коренным образом отличались от своих собратьев. Как будто они были рождены невосприимчивыми не только к сочувствию и состраданию, но и к беспокойству, неуверенности в себе и страху.
— Снова вы? — спросил полковник, когда Себастьян подошёл так близко, что между ними оказался лишь поскрипывающий стол, заставленный тяжелыми тарелками.
— Снова. — Он крепче сжал рукоять своей трости-стилета. — Мне сказали, что вы знали доктора Дугласа Стерлинга.
— Да, знал. — Веки Олифанта слегка опустились, и он слизнул с ложки лимонное мороженое. — Как и многие другие люди, уверяю вас.
— Воистину. Но количество этих многих значительно сужается, если исключить тех, кто при этом не знал Стенли Престона.
Леди Олифант замерла, держа ложку над креманкой, и все её существо напряглось от возмущения.
— Уж не хотите ли вы сказать, что мой муж имеет какое-то отношение к этим ужасным убийствам?
— Да, — сказал Себастьян.
Её длинный тонкий нос презрительно дрогнул.
— Сама мысль об этом совершенно абсурдна. Он же лорд, аристократ!
— Ваш муж когда-нибудь рассказывал вам о Санта-Ирии? — спросил Себастьян, пристально глядя на неё.
Леди Олифант казалась озадаченной.
— Что?
— Санта-Ирия. Это монастырь, вернее, бывший монастырь в горах Португалии. Приют для простых набожных женщин и сирот войны, о которых они заботились.
Супруга полковника выглядела совершенно безразличной.
— А какое это имеет отношение к делу?
— Аббатиса Санта-Ирии была дочерью местного вельможи — известного землевладельца, который не хотел бороться против французов, опасаясь, что его люди подвергнутся репрессиям в случае поражения британцев. Поэтому ваш муж придумал способ его убедить.
Она послала Олифанту восхищенную улыбку.
— Синклер очень изобретателен.
Полковник поклонился, но ничего не сказал.
— Очень, — согласился Себастьян. — Он отправил курьера с фальшивыми бумагами — донесениями, в которых говорилось, что аббатиса Санта-Ирии действовала в качестве шпиона британцев. Затем он предупредил французские войска в этом районе, чтобы те смогли захватить курьера. Излишне говорить, что французы сочли депеши подлинными.