Геро сидела рядом, сцепив пальцы на коленях, её глаза были запавшими и застывшими, как будто она только что заглянула в зияющую пасть ада.
— Он шел к тебе, — тихо сказала Геро.
— А ты не знаешь зачем?
Геро покачала головой.
— Он пытался сказать, но это не имело никакого смысла. А потом он потерял сознание.
Себастьян уставился на бледное лицо, так похожее на его собственное. И ощутил новый прилив гнева и сожаления, а также паническое чувство надвигающейся утраты, которую он ничем-ничем не мог предотвратить.
Нокс еще раз судорожно вздохнул и открыл глаза.
— Всё плохо, да? — спросил он тихим дрожащим голосом.
Себастьян почувствовал, как у него перехватило горло, и на мгновение все, что он мог сделать, это сжать челюсти и кивнуть.
— Вы спрашивали… спрашивали про Диггори Флинна.
— Забудьте про Флинна. Вам нужно поберечь дыхание.
Тень веселья промелькнула на лице бывшего стрелка.
— Поберечь для чего? Возможно, это Флинн убил меня. Говорят, что он хороший стрелок.
— Кто он такой?
Голова Нокса беспокойно замоталась на подушке.
— Он… на самом не существует. Но есть… — У него перехватило дыхание от кашля, и из уголка рта потекла струйка крови.
Себастьян потянулся за носовым платком и осторожно вытер кровь.
Нокс облизнул пересохшие губы.
— Говорят, сын бакингемширского викария… служил офицером разведки на Полуострове… любит использовать это имя.
— Кто вам это сказал?
— Неважно. Она больше ничего не знает… — Нокс поднял руку и схватил Себастьяна за запястье. — Скажите… скажите Пиппе… Я виноват… Мальчик… — Он шумно вздохнул, втягивая воздух со странным звуком. — Надо было на ней жениться. Знаю, каково это… расти незаконнорожденным сыном барменши. Сейчас… слишком поздно.
— Нет. — Себастьян обеими руками взял Нокса за руку и сжал её с решительной яростью. — Ещё не поздно. Я могу найти викария. Получите специальную лицензию и….
Но рука Нокса обмякла в руке Себастьяна. И пока тот смотрел, глаза, которые были так похожи на его собственные, стали стеклянными и пустыми, а перевязанная грудь зловеще неподвижной.
— Дыши, чёрт бы тебя побрал! — Себастьян опустился на колени, все еще крепко сжимая ладонь стрелка, и ожидая следующего вдоха. — Дыши!
Девлин почувствовал, как Геро подошла и встала рядом с ним, почувствовал её прикосновение к своему плечу, хотя и не поднял глаз. Жена стояла рядом, пока тянулись минуты и пока отсутствие жизни не превратилось из ужаса в неоспоримую уверенность.
— Мне очень жаль, Девлин.
Он вдруг почувствовал страшную усталость, глаза болели, грудь сдавливала тугая повязка, и Себастьян медленно покачал головой из стороны в сторону.
— Я даже не знаю, кто он такой. Не знаю, вдруг я только что потерял брата.
— Разве это имеет значение?
— С одной стороны, нет. Но… Я должен знать.
«Человек должен знать своего брата», — подумал Себастьян.
«И своего отца».
Геро повернулась к нему, обхватив его голову ладонями, чтобы прижать измученное тело к своему, мягкому и теплому. Единственными звуками были стук дождя по оконным стеклам, осыпающийся в камине пепел и собственное мучительное дыхание Девлина.
— Я думала, это ты, — сказала Геро Себастьяну позже, когда они сидели у камина в библиотеке, а рядом на столе стояла забытая чашка чая. — Когда я выходила из кареты, он показался из-за угла Бонд-стрит. Я позвала его — позвала тебя по имени. А потом увидела, как пуля попала ему в грудь, и подумала, что ты мертв. Я думала, что потеряла тебя и… — Она сглотнула, её голос стал дрожащим. Еле слышным. — Я и не знала, что у меня может так сильно болеть внутри. Потом я поняла, что это не ты, а Нокс, и обрадовалась, ведь тогда получалось, ты все еще жив. — Её лицо приняло суровое, свирепое выражение. — Да поможет мне Бог, я была рада.
Себастьян опустился на колени у её ног, вплетя свои руки в её, лежащие на коленях. Он видел, как Геро стреляла нападавшему в лицо и била по голове убийцу, не теряя самообладания и хладнокровия. Но сегодняшнее потрясение оказалось настолько сильным, что он чувствовал, как всё её тело содрогается от мелкой дрожи.
— А потом пришла эта бедная женщина, Пиппа, и хотя мне было жаль ее, я могла думать только о том, какое облегчение испытала, узнав, что умирает её муж. Я знала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Потому что если бы я потеряла тебя… Не знаю, как бы я это перенесла.