Английскому ученому Чарльзу Дарвину принадлежат слова: «…обыкновенно не те, которые знают много, а те, которые знают мало, всего увереннее заявляют, что та или иная задача никогда не будет решена наукой».
Прошло немногим больше полусотни лет, и привычный автомобиль вытеснил с городских улиц и тысячекилометровых шоссе «морально устаревшую» лошадь.
Первые автомобили были буквально произведением технического искусства. Месяцы и годы кропотливого труда, непрерывных поисков конструктивных решений ответственных узлов и деталей, поиски материалов, способов обработки этих материалов — все это требовало каждый раз новых идей и исследований, каждодневного изобретательства.
Такими же произведениями искусства были первая электрическая лампочка и первая нить искусственного волокна, первое стальное перо и первая банка консервов, первые часы и первый радиоприемник.
Но как только становилось ясным, что этот «уникум» имеет право на жизнь, так начиналась работа по созданию машин, способных изготавливать миллионы автомобилей, часов, приемников. Непрерывным потоком текут десятки и сотни миллионов банок консервов и метров ткани, миллиарды спичек и перьев, кирпичей и электролампочек — предметов первой необходимости, без которых немыслима жизнь современного человека, и «мелочей», которыми он привык пользоваться, подчас даже не замечая их.
Творческая мысль человека не останавливается, не может остановиться до тех пор, пока она не находит материального воплощения: безразлично — идет ли речь о книге, картине или техническом изобретении.
Но вот работа над изобретением окончена, и перед ого автором, так же как перед писателем или художником, возникает всегда один и тот же вопрос: «Что скажут люди?»
Независимо от квалификации, пола и возраста, сознательно или бессознательно, изобретатель всегда пытается посмотреть на то, что он сделал, глазами других людей. Он заранее хочет знать, что они могут сказать по поводу его изобретения, и прежде всего он хочет знать, с каких позиций будут критиковать его изобретение. Ему это нужно знать обязательно, и мы постараемся ему помочь.
В большом и светлом углу пещеры заседает экспертный совет первобытного племени: идет обсуждение проекта нового боевого и охотничьего оружия под условным названием «дубина».
Автор изобретения — допустим, его звали Ум — был совсем не стар и не очень ловок в охоте; тем не менее пришлось именно ему предоставить первое слово, иначе было неизвестно, что следует обсуждать.
— Как известно, — начал он, — весь мир пользуется на охоте, в быту и в боях палками и камнями. Палка годится во многих случаях, но все-таки убить ею крупного зверя не удается даже лучшему охотнику племени. (Послышалось недовольное ворчание охотников.)
— Все знают, — продолжал Ум, когда сородичи затихли, — что даже женщина камнем может разбить самую твердую кость. Но воевать и охотиться камнем неудобно. Расстояние между охотником и зверем часто оказывается опасно малым. Что касается бросания камней, то этот способ, как показывает опыт, недостаточно точен; а кроме того, даже самый сильный охотник не может в течение нескольких дней таскать за собой достаточное количество камней.
Учитывая вышеизложенное, я предлагаю соединить палку и камень в одно целое — дубину. При этом охотник будет находиться на безопасном расстоянии от когтей и клыков зверя, сумеет нанести ему достаточно сильный удар, и на весь период охоты ему хватит всего лишь одного камня.
Ум замолчал. Первым заговорил главный колдун племени.
— Я подробно ознакомился с обсуждаемым предложением. Автор просто-напросто фантазер. Конечно, не плохо было бы иметь палку, соединенную с камнем. Но ведь каждому ясно, что сделать это совершенно невозможно. Видел ли кто-нибудь, чтобы камень соединился с камнем или палка с палкой? Никто не видел. Но все-таки соединение однородных предметов я еще могу себе представить. А ведь Ум предлагает соединять разнородные предметы (смех, крики: «Мальчишка!» «Болтун!»). Может ли соединиться шкура животного с кожей человека или рыба с водой? Я сам пробовал заклинать палку, чтобы у нее выросли пальцы, которыми бы она держала камень, но опыты кончились неудачей.