- Так сразу нет, но ведь время пройдёт...
- Пока время пройдёт, у меня климакс настанет, - от этого одного слова Данька съежился, - и тогда не видать мне уже никаких детей. Ты возненавидишь меня, может не сразу, но в скором времени. Сначала от того, что молодость твою сгубила, а потом от того, что старая и ребенка тебе дать не в состоянии.
Я крепче обхватила себя руками, спасаясь от нарастающего ужаса. А может, я просто брежу? Ведь и правда, могу одна остаться, без семьи и детей. Схватить бы этого молодого красавца, так нахально рассиживающего у меня в квартире, в чём мать родила, и не отпускать! Так и тискала бы... ну и пусть, что он младше, ведь все преграды может любовь преодолеть!
Только если бы я верила в любовь… Эта мысль охладила разбушевавшийся пыл. Я верю в гормоны, в эндорфины, окситоцин, всё то, что сформирует привязанность и привычку быть вместе на долгие годы, но, судя по статистике разводов, это мало может удержать людей вместе. Любовь проходит, помидоры вянут.
Внутренние терзания, должно быть, отразились слишком ярко на моём лице, потому что Даня вдруг, невзирая на свою наготу, встал и обнял меня. Так крепко сцепил руки за спиной, что я буквально вросла в эту сильную грудь с татуировками.
- Напридумывала тут, - фыркнул он в макушку.
Мы трахались как кролики пол лета,не заводя даже разговоров о будущем, и в один прекрасный момент я поняла, что у меня задержка. Неделю ходила как на иголках, сама не зная, радоваться или плакать, пока в одну ночь Данька не отвёз меня в больницу с кровотечением и дикими болями. Первая моя мысль была – выкидыш на раннем сроке или внематочная беременность. Не знаю, что подумал Данил, но бледный был такой же, как и я. «Насть, что с тобой, что с тобой?» - повторял он, пока мы ехали в машине и ещё матерился через слово. Я не хотела ему ничего говорить, в тот миг пол царства за коня отдала бы, чтобы ехать на такси или на скорой помощи в больницу. Только вот рядом оказался Данил, ведь всё случилось, когда мы дремали после секса у меня дома на диване. В приёмном покое потеряла сознание, очнулась уже в палате, отходя от наркоза. Слова врача доходили до сознания словно через толщу воды, ничего не было понятно, в ушах стоял шум.
Я проспала всю ночь и день, очнулась вечером, ощутив при этом панику. Первая мысль: где я? Даже страшно стало, потому что из головы совсем вылетели события последних суток. В течении долгой минуты в голове восстанавливалась хронология событий, паника переросла в отчаяние. Такого со мной ещё не было. Из-за этого я и испугалась, подумала, что это что-то страшнее моих обычных болячек.
Медсестра позвала доктора, Елена Павловна меня осмотрела, после сказала что если кровотечения не будет в течении трех дней, то выпишет меня долечиваться дома. Затем мне вытащили катетеры, дали попить воды, обещали на ужин накормить манкой, сказали пока не вставать и ограничить приём тяжелой пищи, а так же острое и солёное. Я кивала головой, хотела скорее остаться одна. В палате на четырёх человек кроме меня никого не было, как только медсестра вышла, можно было выдохнуть.
Слабой рукой нашарила телефон и посмотрела на экран - там были пропущенные от мамы, сестёр, и сообщения с работы и от Данила. Я ответила маме, вкратце о ситуации рассказала в аудиосообщении, сказала чтобы она девчатам тоже передала, потому что не хочу, чтобы меня пока кто-то беспокоил. Позвонила на работу, там уже были в курсе произошедшего, так что беспокоиться было нечего.
Данилу я отвечать не хотела. Сразу вспомнилась та надежда в душе, когда обнаружилась у меня задержка. Я хотела ребёнка, очень. И рада была, что он может быть от Данила. Теперь внутри меня зияла пустота, прямо на том месте, где не было ребёнка. Никогда. Этот несуществующий малыш был желанен, он грел меня и придавал сил. Ещё вчера утром я лежала в кровати с любимым, думая, как мы будем жить, если я в положении, а сегодня лежу в больничной койке и рыдаю.
Помню, лежу, слёзы в уши затекают, давлю в себе рыдания, чтобы отделение не перебудить. Медсестра молоденькая заходит, аж побелела от страха, думала, что плохо мне стало.
Проплакала я не долго, сил не было от слова совсем, и я вырубилась спокойным сном до самого утра. В семь часов меня разбудила вибрация на телефоне. В двадцатый раз звонил Семененко. Пришлось отвечать.
- Ну наконец-то! - услышала я его раздраженный голос.
- Угу, - промычала спросонья, - и тебе того же.
- Насть, я так переживал, как ты? Я звонил в отделение, мне сказали что ты очнулась, почему не позвонила мне?
- Сил не было, - не солгала я. В голове мелькнула мысль "И желания".
- Так что произошло? Это из-за меня? - в голосе мальчика слышалась паника. Ох, интересно, что он себе напридумывал?
- Всё хорошо, просто у меня есть небольшое заболевание по-женски, обострение просто, такое бывает, - заплетающимся языком пробормотала, стараясь объяснить как можно доступнее.
- А я так испугался, думал что-то не так сделал! - признался Даня, голос был виноватый, но неуверенный. Неужели неправдоподобно соврала? Да ну, что б он там понимал!
- Что тебе принести? Можно к тебе заходить? - интересовался Семененко.
- М-м-м, даже не знаю, - голова отказывалась соображать, действие наркоза, - меня уже выпустят через пару дней, так что можешь не приходить.
- Настюх, я соскучился, - заявил мой маленький дон жуан, - можно я приду?
Я тяжело вздохнула. В зеркало после пробуждения ещё не смотрелась, и желания никакого не было, о чём и решила сообщить.
- У меня сейчас не самый лучший вид, если честно.
Данил засмеялся.
- Мне всё равно, хотя бы глазком тебя увидеть, поцеловать и всё.
- Давай завтра, я спать хочу. Как раз спрошу, можно ли посещения.
- Ну ладно, уговорила. Жду до завтра. Выздоравливай, любимая, - от последнего слова в носу защипало.
- Ага, давай, - я отключилась.
Так, буду спать. Сил плакать больше нет. Закрывай, Настюха, глаза, поспи ещё.
- Самойлова, идём на кресло! - раздался в двери голос Натальи Павловны. Да чтоб её!..