— И адвокат. И прокурор. Человек. И ты имеешь дело с человеком...
— У меня такое впечатление, что вы что-то знаете, чего я не знаю, Николай Семенович.
— Я знаю лишь, что в твоем лице передо мной холодная прямолинейность...
Меня больно задевают слова шефа. Я люблю его, он «мой старик». Мне хотелось бы, чтобы обо мне говорили: «У Павла Чернова комоловский стиль работы». Я всегда старался быть похожим на него и перенять у него все, даже привычки. Одно время даже покашливал в кулак, точь-в-точь как Эн Эс. Но есть в человеке нечто такое, чего нельзя перенять простым копированием.
Комаровский является в номер, держа под мышкой маленький школьный портфельчик. Обычно с такими портфельчиками ходят управдомы или колхозные бухгалтеры. Его длинная темно-синяя шинель подчеркивает худобу и нескладность фигуры.
— Сегодня ты кое-что нащупал, Борис Михайлович? — спрашивает майор.
Капитан вытирает костлявой рукой лицо, покрытое каплями дождя. Хмыкает. Он застенчив — особенно с высокими чинами. Это у него, видимо, от «старшинского» прошлого.
— Нащупал?.. Как сказать...
Комаровский тоже в чем-то сомневается. Чутье. Тоненькое растение, выросшее на почве, которая называется опытом. В этом они оба превосходят меня.
— Ну, так что Шабашников? — спрашивает Комолов.
— Понимаете, он у нас в городе на хорошем счету. Человек добрый, отзывчивый. Всю жизнь прожил безвыездно в Колодине. В войну был в армии, снайпером. Попал в плен, бежал. Демобилизовался вчистую после госпиталя. Жена погибла на фронте, медсестрой была. Один живет. Ну, пьет, факт, это у него периодами, запивает. Есть такой минус... С уголовным миром никаких связей.
— С деньгами у него как?
— Туговато. Деньги у него «плывут».
— В каких отношениях он был с Осеевым?
— Они вроде дружили... Шабашников бывал у Осеева в гостях, по-соседски.
— Было ему известно, что Осеев хранит дома, наличными, крупную сумму?
— Думаю, да. Говорят, Осеев советовался с ним насчет покупки мебели.
— Понятно, — сказал Комолов и открыл свою алую кожаную папку. — А что нам известно об Осееве?.. Два месяца назад в Колодин на строительство химкомбината приезжает инженер Осеев, сорока восьми лет от роду. Вот телеграмма — никакими компрометирующими материалами о нем мы не располагаем. Напротив, характеристика самая положительная... Толковый специалист и так далее. Приехав в Колодин, Осеев покупает дом на улице Ветчинкина. Он обеспеченный человек, имеет сбережения. Возможно, немалые сбережения.
У Осеева жена и дочь. Они живут в Иркутске. В июле дочь гостит у отца. В августе Осеев ожидает приезда семьи. Он решает окончательно обосноваться в Колодине. Пятого августа он берет с книжки пятьсот рублей, чтобы купить кое-что из мебели. Утром девятого августа его находят мертвым на пороге дома...
На втором этаже гостиницы, под нами, начинает играть оркестр. В ресторане веселье. Пол в номере слегка вздрагивает. Комолов морщится и откидывает голову на спинку дивана.
— Открой окно, Паша. Душно что-то...
В номере так холодно, что я дрожу в своем грубошерстном пиджаке. Я распахиваю окно.
— Итак, какие улики свидетельствуют против Шабашникова? Доложи, Паша, ты у нас, кажется, пришел к определенным выводам...
— Ну, во-первых, нож и сапоги, — бодро начинаю я. — Нож, которым совершено убийство, принадлежит Шабашникову. Следы, оставленные на полу в доме Осеева, — это следы его сапог. Так?
Комолов утвердительно кивает.
— Далее. Шабашников знал, что у Осеева в доме хранятся деньги. Именно деньги, как мы знаем, интересовали преступника.
— А в состоянии он по своим физическим данным нанести такой удар?
Тут я могу показать эрудицию в той области, где майор, житель большого города, не очень силен.
— Он ведь забойщиком считается, Николай Семенович.
— Забойщиком?
— Ну да. Так у нас говорят, — капитан это знает. Колодинцы приглашают его на забой скотины. Это ведь тонкая работа. Нужны глаз и крепкая рука, чтобы попасть точно в сердце.
— Это верно, — соглашается Комаровский.
— И еще. Известно, что Осеев вел довольно замкнутый образ жизни. Ночью он мог открыть дверь только хорошо знакомому. Именно таким хорошо знакомым человеком для него был Шабашников. Ну и, конечно, деньги, принадлежавшие Осееву и найденные во дворе Шабашникова, — улика неоспоримая. Я думаю, мы должны принять в качестве основной версии: Шабашников либо убийца, либо по меньшей мере соучастник преступления.
— Твое мнение, Комаровский? — спрашивает шеф.
Капитан смущенно кашляет в рукав.
— Все это было правильно доложено... Конечно... Но Шабашников... Очень сомнительно: человек никогда не ценил деньги, сам раздавал — и вдруг...