И пока я предавалась размышления, Сливушка вдруг резко всхрапнула и развернувшись на девяносто градусов, куда-то поскакала прямиком через кустарник. Я лишь громко ойкнула и успела пригнуться к лошадиной шее и вцепиться в гриву, не понимая, что происходит. И на мои вопли, что мысленные, что живые одна вредная кобыла ответа не давала, а все скакала и скакала. Я уже начала прощаться с жизнь, соглашаясь, что сломанная нога не так уж и плохо по сравнению со свернутой шеей, как эта коза резко затормозила на полянке.
Первое, что мне бросилось в глаза, был Гавран. Он стоял возле могучего дерева, напоминавшего наш дуб, низко опустив голову. А внизу кто-то лежал. Синий костюм сразу подсказал, кто это был.
Сливка без слов поняла, что нужно сделать и с кряхтением древней старухи опустилась на передние колени. Я слетела с нее и бросилась к лежащему мужчине.
Златан лежал неподвижно с закрытыми глазами. Из виска струилась тонкая струйка крови. Я похолодела. Первым делом приложила руку к шее. Слава богу, пульс прослушивался. Затем содрала с дурацкой шляпы вуальку и приложила ее к ране, пытаясь унять кровотечение. И поняла, что не знаю, что делать дальше.
- Сливка, я не знаю, что делать! – взмолилась я, словно лошадь была единственным помощником и советчиком.
Неожиданно в голове раздался сочный бас:
- Не нужно кровь останавливать. Его величество царапнула ядовитая стрела. Дайте яду вытечь. А лучше отсосите его. Так он быстрее придет в себя!
Я оглянулась в надежде, что пришла помощь. Но на поляне по-прежнему были лишь мы трое: я и две лошади.
- Это Гавран, я ему разрешила с тобой говорить! – пояснила Сливка. – Слушай, что он говорит. Мой мальчик умен не по годам.
Я испуганно вздохнула и наклонилась к Златану, осторожно приподнимая его голову и перекладывая её к себе на колени. А затем согнулась пополам и прикоснулась губами к виску, ощущая солено-горький вкус крови.
Первая мысли, возникшая в мозгу была:
- Откуда горький вкус? Это, наверное, привкус яда?
Затем, совершенно неожиданно меня пронзила боль. Словно тысячи иголок впились во все тело, вызывая слезы на глазах, выворачивая суставы и создавая впечатление, что тебя рвет на куски.
Вторая мысль звучала примерно так:
- Но почему? – я точно знала, что в моем рту нет ни одной ранки. Это было первое правило, когда высасываешь змеиный яд из раны пострадавшего. Или здесь яд обладает какими-то иными свойствами?
Но я даже не успела попрощаться жизнью, как все закончилось. Словно секунду назад я не умирала от боли. Краем глаза успела заметить, что Златана тоже выгнуло всего, словно регенту стало хуже от моих манипуляций. Я успела сильно испугаться. Только через очень долгую секунду его отпустило, он обмяк и задышал ровнее. Все произошло, словно в кино с замедленной съемкой. Говорят же, что пред смертью успевает вся жизнь проскочить перед взором. Мои ощущения были очень на это похожи.
Я хотела подробнее расспросить у лошадей, что это все означает, но в это время на полянку выскочил Сунгурский.
- Алёна, вы здесь! Это просто отлично. Только как вы нас нашли? – искренне удивился он. И не дождавшись ответа, соскочил с лошади и склонился над раненым, приложив два пальца к пульсу на шее.
- Пульс стал глубже и ровнее! – констатировал он. – Вы, дорогая, прямо как чудодейственная таблетка действуете на его императорское величество!
- Я просто яд отсосала. Нас этому учат в случае укуса змеи! – дала как можно более правдоподобный ответ.
- О, эта змея была очень и очень опасной! – хмыкнул Анри. И я неожиданно поняла, что герцог серьезен как никогда.
- Что за змея? – попыталась уточнить я.
- Тайна не моя, - мужчина отрицательно покачал головой. – Вот Злат очнется, и, если посчитает нужным, ответит.
Мне оставалось лишь вздохнуть. Удушье от «голубого молчания» я помнила прекрасно. Кто его знает, может герцог тоже давал такую клятву о неразглашении. Ответит ли Златан? Тоже непонятно. От меня они с Дарко требовали полных отчетов. А вот сами многое не рассказывали. Но в настоящий момент главным было не это. С лица регента ушла мертвенная бледность, дышать он стал ровнее. Следовательно, жить будет. А тот факт, что я чуть не сдохла от болевого шока, пусть останется моей маленькой тайной. Не хочу, чтобы он чувствовал себя мне обязанным. Это может привести к неправильным выводам и действиям.