— Этого мы не узнаем, да и не стоит на это тратить время. Давай исходить из того, кто более опасен для нас?
— Чегодаев!
— Вот его и надо убрать первым. А уж с тихой Зоей, в которой черти водятся, мы уж как-нибудь справимся потом.
— Что молчишь? — не дождавшись ответа, спросила Вита.
— Что тут говорить? — пожал плечами Павел. — Так все надоело. Скорее бы уже вступить в это наследство…
— Если уж так надоело, откажись от него и живи спокойно.
— Как откажешься? Я за всю жизнь не заработаю того, что мне с барского плеча кинула Ильховская.
— Так в чем же дело?
— Но и покоиться рядом с ней не хочется. Вон Арсений, какой осторожный, расчетливый был. И кто-то же его перехитрил.
Вита окинула Павла взглядом и, поджав губы, кивнула.
— Ну да, выше себя не прыгнешь.
— Ладно тебе поддевать!
— Да какое там поддевать! Если человек слабак, тут уж ничего не поделаешь.
— Какой же я слабак? Четыре раза в неделю хожу в фитнес-клуб. Занимаюсь до седьмого пота.
— Не прикидывайся, ты понимаешь, о чем я говорю. Здесь помимо физической нужна внутренняя сила человека, которая и делает его тем, кем он хочет быть. А нет ее… Вот ты и сидишь директором Дома-музея. Дамочек с ума сводишь игрой на рояле… — Вита заставила себя замолчать.
— Что же ты? Продолжай! — поощрил ее Мельгунов, но она мрачно взглянула на него и опустила глаза в пол.
— Я сам знаю! — ткнул себя в грудь Павел. — За чей счет я живу. А что я могу сделать? Ну нет у меня богатых родителей. Ну не смог я, опять-таки из-за отсутствия денег, обзавестись известным импресарио. Окончил консерваторию, куда идти? Крутился, вертелся, еле это место нашел.
— Так вот когда деньги идут в руки, их надо брать, отгоняя, как мух, всех, кто мешает.
Мельгунов помолчал, а затем произнес с нарочитой бодростью:
— Ладно! Хорошо! Давай! Как собираешься отогнать Чегодаева?
— Его отогнать можно только одним способом — убить.
— Согласен. Каким образом?
Вита задумалась и не очень уверенно произнесла:
— Ну опять попытаться подложить пластиковую бомбу…
— Нет, на тропу убийств надо выходить с новыми, не заезженными нашими же конкурентами идеями!
Вита смерила Мельгунова взглядом и презрительно фыркнула:
— Что с тобой говорить!
— Я вполне серьезно, — заметил Павел, опускаясь на диван. — Я готов! Тем более, что не мы начали первыми. Самое главное — это обеспечить алиби и не оставить никаких следов.
— Верно. Надо продумать каждый шаг. Вдвоем справимся. Если только у тебя рука не дрогнет.
— Ты за свою руку волнуйся.
— Я за себя спокойна. Мне много денег надо. Мы с Шуркиным долго не протянем. Если бы у меня был от него ребенок, то… впрочем, и с детьми бросают… а на алименты, да еще с ребенком я не прожила бы. Зато состояния Ильховской нам с тобой на двоих вполне хватит.
— Уверена? А что как возникнет желание увеличить его за счет моей доли?
Вита покачала головой:
— Никогда! Запомни, я люблю тебя! По-настоящему!
Павел притянул ее к себе:
— Все мы любим по-настоящему. Только за настоящим наступает будущее. И никто не знает, кого он будет любить в нем…
После объятий и поцелуев Павел с Витой занялись составлением плана по ликвидации Чегодаева, но для его осуществления необходимо было знать распорядок дня вице-губернатора. Следить за ним взялась Шуркина.
— Как только представится подходящий момент, действуем немедленно. Чегодаев не ожидает нападения. Единственным, кого из нас он опасался, был Арсений. Мы для него мелкие сошки. Нас он собирается ликвидировать как лишних наследников, а Арсения убрал как опасного соперника.
— Ты совершенно уверена, что клеща подкинул Чегодаев? А что как это была рука из тихого омута?
— Допустимо все! — жестко подтвердила Вита. — Но план менять не будем. Первым ликвидации подлежит Чегодаев!
ГЛАВА 19
— Провидение! Провидение! — воздев руки вверх, широко шагая по гостиной, говорил, позволяя себе смеяться только глазами, Чегодаев.
— Да, конечно, удобно свалить на провидение свой мерзкий, подлый поступок, — нервно передергивая плечами и поправляя на себе кофточку, которая в том не нуждалась, отвечала миловидная женщина лет тридцати. — Жениться на другой! — выпалила она и покраснела от обиды.
— Но провидение, видя, что я коверкаю свою жизнь, вернуло меня к тебе.
— А как я страдала? — в голосе женщины послышались слезы. — Ты ушел утром, как всегда, пообещав позвонить. Я ждала звонка. И дождалась! Известия о твоей женитьбе.