Виктория Готти
Кто-то следит за мной
Эту книгу я посвящаю моей семье с любовью и восхищением за их бесконечные поддержку и долготерпение.
Самым дорогим мне людям — Кармайну, Джону и Фрэнку: нет большей любви, чем моя — к вам.
Выражение признательности
Моему мужу, Кармайну, и нашим детям. Я благодарю вас за ваши безграничные выдержку, поддержку и любовь, которые я постоянно ощущала, несмотря на то что изнурительные часы работы иногда не позволяли мне уделять вам должного внимания. Прошлое важно, настоящее бесценно, будущее обещает быть еще прекраснее.
Моим ангелам, Фрэнку и Джастин. Самый светлый уголок моего сердца всегда будет принадлежать вам.
Выражаю глубочайшую благодарность моей маме и лучшей подруге, Виктории, за их постоянные любовь и заботу и благодарю моего отца, Джона, за слова поддержки. Не напрасно ты говорил и говоришь мне, что нам под силу осуществить наши мечты.
Моей сестре, Энджел, и моему брату, Питеру, с их невероятным чувством юмора, которые помогали мне расслабиться в самые трудные моменты. И моему брату, Джону, который спешил на помощь по первому зову. Семья — фундамент, на котором покоится здание благополучия, и я никогда не смогу в должной степени отблагодарить их. Я вас всех очень люблю!
Особо нужно отметить моего агента, Фрэнка Уаймена, с его решительностью и настойчивостью, благодаря которым я продолжила удивительное путешествие по стране Фантазии. Я также в огромном долгу перед Марвином Корнбергом и Николасом Кассом, которые поделились со мной своим опытом в ведении уголовных дел, и доктором Френсис Колон, многое рассказавшей мне о душевных болезнях.
Низко кланяюсь издательству «Краун паблишерс», особенно Чипу Джибсону, Эндрю Мартину, Стиву Россу, Хилари Басс (первоклассному пресс-секретарю), Эми Берстайн, Лори Старк, Уитни Кукмену, Энтони Лоу, Карен Минстер, Джейн Сирл, Соне Вогел, Джо Фейген и Ребекке Стронг.
В высшей степени благодарна Рейчел Кахан, она — неисчерпаемый источник афоризмов, шуток и удивительно точных слов.
И наконец, тысяча благодарностей моему редактору и другу, Сью Карсвелл, которая не раз помогала мне неоценимыми советами.
Виктория Готти,
Олд Уэстбери, Лонг-Айленд.
Часть первая
Пролог
Много людей прошло по этой земле до меня. Сейчас я не думаю о них, потому что все они принадлежат прошлому. Ворота кладбища Святого Карла в Фармингдейле на Лонг-Айленде — высокие, давящие, пугающие. Справа от них, спрятавшийся за длинным рядом аккуратно подстриженных сосен, стоит коттедж сторожа, из которого выходит невысокий старичок с глубоко посаженными карими глазами и седой бородой. Он спешит навстречу одному из тех, кто пришел попрощаться со мной, — человеку, сыгравшему самую важную роль в моей истории. Человек что-то говорит сторожу. Доставая из нагрудного кармана сигарету, сторож улыбается и указывает на уже собравшуюся толпу. Они приехали вместе, как и положено, в траурном кортеже.
Те, кто уже стоит у могилы, знакомы человеку, о котором я пишу, хотя многие не знают друг друга. В конце концов, событие это торжественное, требующее от представителей высшего света соблюдения определенных правил, пусть даже некоторые из присутствующих и не упоминаются ни в каких светских реестрах.
Священник начинает отходную.
Никто из пришедших проводить меня в последний путь не слушает. Мои чувства, обостренные уходом из этой жизни, улавливают мысли тех, кто стоит у гроба; каждый из них что-то вспоминает. Один — мои дурные поступки, отсутствие у меня совести; другой, со слезами, переполненный печалью, думает о том, как любил меня, обо всем том, что мы делили друг с другом. И только мысли человека, которого я выделяю среди остальных, недоступны мне.
Десятки красных роз аккуратно сложены у моей могилы. Священник уже молчит. Каждый выступает вперед, поднимает розу, бросает на мой гроб, смешивается с толпой. Ужасно холодно. Земля припорошена снегом. Ее уже схватил мороз. Скоро мое тело ляжет в нее и навечно останется в ней.
Священник, выполняя традиционный католический ритуал, проводит рукой над моим гробом, и все мои родственники и друзья, мои враги, мой ребенок прощаются со мной навеки.
Моя дочь хоронит меня, потому что от нее этого ждут, хотя она не знала, каким я был при жизни. Если бы она могла прочитать мои мысли, я бы попросил ее не судить меня слишком строго. Я был слаб, я ошибался, то есть жил. А жизнь, моя очаровательная девочка, подбрасывает сюрпризы за каждым поворотом дороги, причем не только приятные. Подожди, моя маленькая, пока проживешь с мое, а уж потом осуждай меня.
Служба закончена. Могильщики подняли мой гроб, чтобы опустить его в землю. Я замечаю, что человек, который дорог мне больше других, уходит первым, возможно, чтобы избежать общения. Расходятся и остальные, а мне хочется крикнуть им вслед: «Не лейте слез, ибо я не чувствую боли!» Мое тело, заключенное в деревянный кокон, более не мое. Моя душа отделилась от него и поднялась над ним, чтобы отправиться в другое место, где жизнь, возможно, легче и лучше. Я набираю высоту.
«Отец, отпусти мне грехи мои…»
Глава 1
Близость смерти всегда возбуждала его. Билли поднялся с кровати, подтянул брюки, отступил на шаг, чтобы охватить взглядом всю сцену. Он смотрел на недвижимое тело, грациозно вытянувшееся на сбившихся дешевом велюровом одеяле и застиранных до дыр простынях. Красивая, умиротворенная женщина. Глаза закрыты, словно она спит, белокурые локоны ниспадают с подушки на потрепанный, видавший виды матрац. Белая кружевная комбинация, расшитая бисером, которую он ей купил и заставил надеть, удачно гармонировала с украшенной горным хрусталем диадемой на голове.
— Надень, — чуть раньше приказал Билли женщине.
— Нет, я…
Не обращая внимания на ее возражения, он закрепил диадему на волосах. Потом слез с кровати и направился к портативному стереопроигрывателю, который принес с собой на этот «романтический» вечер. Кассету он подобрал и поставил заранее. Нажатие кнопки — музыка заполнила комнату.
Билли вернулся к кровати, взял ее за руки. Его пульс участился.
— Давай потанцуем под этот свадебный марш.
В ее глазах появилось долгожданное выражение. Когда она отказалась, он сел рядом на затянутый полиэстером матрац. По ее глазам он все видел: она начинала понимать, что этот вечер закончится не так, как всегда.
Осознав, что ей грозит опасность, эта полуголая девица, которую он снял в стрип-баре, отреагировала точно так же, как и остальные. Первым делом заговорила, нервно, торопливо:
— Я должна идти. — Ее взгляд обежал комнату, в голосе слышалась дрожь.
— Только один танец, — прошептал Билли, поднимая ее на ноги, крепко прижимая к себе.
Приятно, знаете ли, ощущать под пальцами мягкую плоть. Эта женщина принадлежала ему, как и все прочие, побывавшие в его объятиях. На мгновение он даже подумал, что на ощупь она, может, даже лучше Роз. Но тут же отогнал эту еретическую мысль.
Он чувствовал, как нарастает охватывающая ее паника. Тело напряглось, глаза наполнил страх. Вот этот этап он любил больше всего, она, похоже, оправдывала его ожидания. Он уже знал, что сможет утолить свою страсть по полной программе. В конце концов женщина поняла, что молить о пощаде бесполезно, и попыталась вырваться. Но его руки уже сжимали ей шею, и когда она теряла сознание, он прошептал: «Пока смерть не разлучит нас».
Когда она умерла, Билли вновь прошелся с ней в танце. На этот раз ее прекрасное, нежное тело не сопротивлялось.