В принципе, он признавал, что все же отчим привил ему некоторую дисциплину в отношении физического развития. Начиналось все с обязательной зарядки в детском возрасте. На отчима Денис здорово злился, что тот его заставлял делать ни свет ни заря упражнения и закалку, но все же часть негатива и энергии он приучился выплескивать с помощью физической разрядки. Зарядку он по-прежнему ненавидел, но, пропадая из дома, увлекся паркуром и часто проводил время довольно активно. Сначала на спортивных площадках, на свободных турниках и лестницах, а потом уже в прыжках по крышам гаражей и этажам заброшенных зданий. Вообще, он много времени тратил на всяких городских развалинах. Увлекался также походами с рюкзаком в ближайший лес. Информацию брал в интернете и у знакомых, которые ходили в лес со своими семьями, так как к отчиму продолжал испытывать подростковую ненависть и не стал бы у него что-то спрашивать.
В какой-то момент, в подростковом возрасте, все усложнилось еще больше. В пятнадцать он увлекся рок-музыкой, и, несмотря на положительные спортивные привычки, все пошло в негативном направлении. Конечно, дело тут было не только в выборе музыкальных групп и изучении их биографии, а во всей картине в целом. Характер перестраивался тяжело, с людьми он сходился непросто и компания вокруг сформировалась своеобразная.
В шестнадцать он связался с наркотиками, к счастью, не тяжелыми. Это было самое сложное время. Дома почти не появлялся, часто ночевал на заброшках и даже в лесу.
На этом месте рассказа меня передернуло от ужаса. Хорошо, что ничего не случилось. Какой бы характер у него тогда ни был, ночевки на развалинах и под открытым небом в невменяемом состоянии могли закончиться совсем плохо.
— Вспышки ярости у меня случались тогда часто. Да и окружение было такое… В общем, дрался я много. То, что ты видела, — это ерунда, я уже давно не дрался и вообще уже все-таки другой человек. А тогда я был порой каким-то бешеным просто… Иногда крушил что-нибудь, занимался вандализмом, короче. Знаешь, один раз я был в другом районе, у одного пацана, которого практически не знал. Обкурился и напился до такой степени, что когда ушел искать заброшку для ночевки, никак не мог ее найти. Психанул, перебил стекла в каком-то одноэтажном здании, решил ночевать там. Кажется, кто-то меня засек, помню крики в свой адрес. Наверное, у меня энергия и запал были уже на исходе, посколку я просто подорвался прочь и, к счастью, даже умудрился скрыться.
Проснулся утром, непонятно где — просто валялся на обочине какой-то дороги. Хорошо, машин там было мало. Сушняк дикий, руки болели, были опухшими и в порезах. После такого я притих. Как-то добрался до дома, даже почти молча получил там по башке, выслушал все и упал спать. Какое-то время вел себя тихо и даже думал изменить образ жизни. Но надолго все равно не хватило. Дома обстановка была накалена. Ко мне было слишком много претензий. Помимо общего поведения, о котором я тебе рассказываю, я вылетел с учебы.
Мы некоторое время еще помолчали. Я переваривала услышанное, а он собирался внутренне, чтобы продолжить.
— Раньше мать меня еще жалела. Наверное, видела, несмотря ни на что, во мне своего маленького сына… Вспоминала, видимо, какие-нибудь моменты из детства, потому что вставала периодически на мою защиту, говоря, что я еще ребенок. Но тогда я уже был далек от ребенка, особенно внешне. Трудно, наверное, испытывать материнский инстинкт, глядя на здорового наглого парня, говорящего всякое обидное дерьмо и творящего какую-то дичь. Я бы и сам, думаю, не смог бы, если б у меня был такой сын, воспринимать его нормально.
В общем, она уже и сама была согласна с отчимом, когда между ним и мной происходили стычки. А там уже было все больше злобы, противостояния. Как-то дошло до драки. Я, конечно, получил по шее, так как за плечами не было столько опыта, как у него. Но и он получил тоже, поскольку возраст уже не тот.
Вырвался и ушел из дома. А дальше снова как в тумане… Постоянно был невменяем, пил, накуривался, нюхал. Ночевал все время у кого-то, где была компания таких же придурков.
Он говорил все эти вещи, как ни странно, спокойным, даже слегка ироничным тоном, как будто все уже давно оставил в прошлом. Лишь раза три паузы были более долгими и он выходил из комнаты покурить. Еще один раз я сходила за купленной недавно под влиянием настроения и оставленной на потом шоколадкой, так как меня стала пробирать нервная дрожь и требовалась дополнительная подпитка.
А потом, после очередной паузы, его настроение и тон вдруг изменились. И я поняла, что финал будет еще более неприятным.