Следовало признать, выглядела она замечательно. Ресницы были такими пушистыми и длинными, что казалось, при быстром моргании могли приподнять ее в воздухе, как крылья. Плюс глаза были умело подкрашены светло-сиреневыми тенями с идеально тонкой линией черной подводки. Сама я всегда досадовала на то, что черный контур на верхнем веке мне отчаянно не идет. В роликах на «Ютубе» разные бьюти-блогеры показывали, как легко можно украсить подводкой едва ли не любой тип лица, даже при наличии редких ресниц и нависших век. Но видимо, было в моем лице что-то такое, что являлось абсолютным противопоказанием для всех видов стрелок и контуров, кроме небольшого количества растушеванных темных теней в нижней части уголков глаз.
Ксении же ее макияж прекрасно подходил и подчеркивал выразительную темноту ее глаз и точеный овал лица. Дреды были убраны в некое подобие хвоста, отчего причёска выглядела объёмной, но при этом более аккуратной, без подросткового вызова. В целом она была чем-то похожа на актрису корейской дорамы, и это вызывало у меня только досаду.
Как оказалось, сегодня был снова один из поэтических вечеров, начало которого должно было настать уже через минут двадцать. Возможно, Денис мне забыл сказать об этом, или эта информация попросту не укоренилась в мой голове — на нервной-то почве. Однако я определенно почувствовала облегчение — можно было не утруждаться поддержанием разговора, а в большей степени концентрироваться на выступлениях.
На этот раз никто из сидящих за нашим столом не выступал на сцене. Я смотрела выступления, потягивала напитки, периодически улыбалась Денису и кивала в ответ на редкие добродушные реплики Игоря, обращенные в нашу сторону. И наблюдала за Ксенией.
После замечания Игоря про даму и шевелюру она стала сдержанней по отношению к Денису: меньше стреляла в его сторону глазами, меньше теребила свои длинные скрученные толстые жгутики черных волос. Однако мне все равно не нравилось то, как она разговаривала с ним. Когда она это делала, то разворачивалась полностью к нему, а ее внимание будто бы сгущалось и концентрировалось полностью на собеседнике, отсекая наличие рядом с ним меня. Такое трудно объяснить словами, чтобы не показаться чокнутым параноиком, но это было действительно заметно. И не только мне. Рыжему тоже это не нравилось, я видела.
Нет, мы с ним не переглядывались сочувственными взглядами, он вообще не обращал на меня особого внимания, видимо, забраковав как безнадежно серую мышь, коей я и казалась на фоне его любимой подруги. И все же пару раз я ловила его досадливый взгляд, обращенный на меня. Казалось, он говорил: «Почему ты ничего не делаешь? Он же твой парень. Почему ты позволяешь этому происходить?» Но так как я продолжала позволять этому происходить, разочаровавшись, Алексей перестал смотреть в мою сторону. Как, впрочем, и в сторону Дениса. Он сконцентрировался на выступлениях и перебрасывался замечаниями с Игорем. Как я поняла, они знали там многих, в том числе и читающих со сцены стихи поэтов и поэтесс местного разлива.
Коктейли меня немного успокоили, и я отмечала почти все эти моменты отстраненно. Но у них был и побочный эффект — спустя некоторое время я поняла, что посетить снова туалетную комнату мне просто небходимо. И когда я оттуда вышла, то обнаружила, что Дениса не было на месте. И Ксении с рыжим тоже.
— А где... — растерянно начала я, обращаясь к Игорю.
— Курить он отправился, только что вышел.
Тон и мимика у бородача были несколько снисходительные, будто бы он разговаривал с ребенком. В целом он мне нравился, так как показался добрым парнем, и манера разговора его заставляла улыбаться. Но в тот момент это снисхождение показалось обидным.
Если Денис вышел курить, то, разумеется, и Ксения пошла туда же. Ну а рыжий увязался, чтобы не оставлять свою ненаглядную с ним наедине. Поэтому я тоже решила выйти. Курить я бросила, но, как уже говорила, в особо нервные минуты позволяла себе вернуться к вредной привычке. Поэтому пачка тонких и легких сигарет у меня в сумке имелась. Я мысленно вздохнула: придется, видимо, воспользоваться ей еще разок.
Накинув куртку и решив пренебречь шапкой (подумаешь, пять или десять минут), я вышла на улицу.
А там Ксения, держа тонкую сигарету в руках, уже вовсю хохотала над какой-то шуткой Дениса, развернувшись к нему. Зубы у нее не были идеально белыми, хотя и нельзя было назвать их желтыми — просто эмаль человека, который курит, употребляет кофеиносодержащие напитки, но при этом ухаживает за своими зубами. Однако они были ровными, правильной формы. В подростковом возрасте я отказалась от ношения ортодонтической пластинки из-за ее жутко некрасивого вида, болезненных ощущений и нарушения дикции, о чем не раз уже, будучи взрослой, жалела. Лучше бы отмучилась в школе. А после двадцати ношение брекетов на работе казалось еще большим кошмаром, да еще и было не по карману.