Рыжий, конечно же, все заметил, и уже адресовал мне насмешливый взгляд, на который, впрочем, я уже не обижалась. Кстати, он тоже бросил несколько слов в поддержку в стиле «не дрейфь, подруга», что вызвало во мне теплый отклик.
Когда подошла моя очередь выходить к микрофону я сделала глубокий вдох и, постаравшись унять слабость в ногах, отправилась на сцену. Подвинув к микрофону стул, стоящий специально для играющих на гитаре исполнителей, я устроилась на нем, положила гитару на колени и обвела взглядом помещение бара.
Как все это было похоже на вечер нашей первой встречи с Денисом и в то же время сильно отличалось. И главным образом тем, что Марины в этот раз не было среди зрителей.
На мгновение мое горло болезненно сжалось, но затем я перевела взгляд на Дениса, который смотрел на меня с гордостью и любовью. Я почувствовала захлестнувшую меня волну нежности и тепло улыбнулась ему.
«Движение это жизнь, — напомнила я себе слова подруги, — движение — это жизнь...»
Я исполняла песню, которую Денис еще не слышал и которую написала специально для него.
Уже в ближайшем будущем настанет эра,
Когда будут размытыми совсем границы,
Наука выйдет за известные пределы
И будут у андроидов живые лица.
И каждый, у кого горит на сердце рана,
А может быть, остались пустота и пепел
Андроид ему станет временным бальзамом,
Того, кто был потерян, он ему заменит.
_________________________________________
То ломаю свою жизнь, то строю. Да...
И дорога замыкается кольцом.
Но если б создавала андроида,
То у него бы было твое лицо.
И мы б гуляли по астероидам,
Я б любовалась небом знакомых глаз.
В них те же все оттенки, но кроме льда.
И он меня бы слушал, в который раз.
То ломаю свою жизнь, то строю. Да...
И дорога замыкается кольцом.
Но если б создавала андроида,
То у него бы было твое лицо.
И мы б гуляли по астероидам,
Я б любовалась небом знакомых глаз.
В них те же все оттенки, но кроме льда.
И голос на повторе... в который раз.
И никого... кроме нас
И никого... кроме нас
________________________________________
И интеллект искусственный, как настоящий.
И может, так, действительно, гораздо легче.
Бальзамом на ожог, прохладным на горячем.
Плацебо на период, пока время лечит.
Пусть для кого-то станет это постоянным —
«Кардиостимулятор» для больного сердца.
Пусть что-то разгоняет эту кровь по венам,
Когда она течет лишь только по инерции.
_____________________________________________
То ломаю свою жизнь, то строю. Да...
И дорога замыкается кольцом.
Но если б создавала андроида,
То у него бы было твое лицо.
И мы б гуляли по астероидам,
Я б любовалась небом знакомых глаз.
В них те же все оттенки, но кроме льда.
И он меня бы слушал, в который раз.
То ломаю свою жизнь, то строю. Да...
И дорога замыкается кольцом.
Но если б создавала андроида,
То у него бы было твое лицо.
И мы б гуляли по астероидам,
Я б любовалась небом знакомых глаз.
В них те же все оттенки, но кроме льда.
И голос на повторе... в который раз.
И никого... кроме нас
И никого... кроме нас
Я пела и смотрела на Дениса, черпая уверенность в его глазах. Да, к тексту можно было придраться, я готова была это признать, но нужный посыл она передавала, выражала именно то, что я сейчас хотела ему сказать — что только его образ в моих мыслях и как это для меня важно.
Когда я закончила петь, Денис, также не отрывая от меня глаз, зааплодировал. Аплодисменты подхватил и Рыжий, и Максим, и Игорь, даже Ксения сделала несколько хлопков. И как ни странно, мне хлопали и другие — те, кто сидели за другими столами. Не скажу, конечно, что все разразились овациями — так, небольшая часть аудитории немного меня поддержала. Но и это было неожиданно для меня и — что уж скрывать — необыкновенно приятно. Пусть это даже было сделано не из-за восхищения моим выступлением, а просто ради приличия и поддержки, но все же в кои-то веки «русалочья магия» незаметности иссякла, перестала работать. Теперь я могла быть почти полноправной частью чего-то.