— Вот уж дерьмо… Всё это чертовски странно! И это лишь верхушка айсберга. Действительно, здесь точно не замешано никакое колдовство, — иронизировала Эмма, открыв заметки в телефоне и начав записывать свои мысли (Профессиональная деформация, что поделаешь?).
— Этот запутанный пазл складывается! Во-первых, странные искры из-под трости Голда, сам этот тип, не вызывающий доверия, совпадение с человеком из прошлого… И — барабанная дробь — моё перемещение! Присутствие магии на лицо! — констатировала Свон самой себе, истерически расхохотавшись сильнее. — Да какая нахрен магия в нашем мире? Давайте, скажите ещё, что это Масоны или инопланетяне во всем виноваты, — обессиленно застонала она, как вдруг до неё дошло осознания. — Стоп, а ведь правда, всё сходится… Тогда получается, что Голд — маг?! Кто ещё сможет жить больше ста лет и сохранять вид бодрого мужчины средних лет?
Этот домысел привёл её в полнейший ужас и ступор. Она не верила в свои же слова, казавшиеся полной околесицей и чушью. Внезапно размышления вслух прервал лай Роджерса, доносившийся откуда-то из коридора. Если бы не он, заставивший Эмму подскочить и побежать на его гавканье, то она бы наверняка сошла с ума. Как оказалось, этот наглец скулил, выл и прыгал возле входной двери.
— Роджи, ты хочешь на улицу, да? Чёрт, как не вовремя! Наверное, на газон тебя лучше не выпускать… — оглядывая вокруг, пробормотала Свон. — Подожди минуту, я только оденусь.
Вспомнив, что в холодильнике шаром покати, а остатки гарнира доедены, Эмма решила совместить приятное с полезным — купить продукты (Она надеялась, что на карточке есть деньги, а магазин окажется поблизости), выгулять собаку и дать всем мыслям уложиться в голове. Переоделась Свон в спортивный костюм за пару минут, но поиски поводка и ошейника, сопровождаемые вечным лаем и скулежом, заняли гораздо больше времени. Однако она всё равно смогла выбраться на улицу.
— Роджерс, подожди! — взвизгнула Эмма, едва успев захлопнув за собой дверь, прежде чем пёс понесся по лестнице с крыльца. — Я сказала, ждать! — крикнула Свон, и собака поумерила свой пыл, притихла и остановилась.
Из-за этой суеты, созданной непоседливым ретривером, Эмма не сразу обратила внимание на улицу. Их дом был последним и стоял на отшибе (Как чувствовала!), да только слева от него раскинулись потрясающие изумрудные поля, огражденных кустарники и деревья. Они будто сошли с картин старинных художников! Всё пестрило разными оттенками зелени. Листва волшебно и играючи переливалась на солнце, что было удивительно для этой местности! Ирландия отнюдь не славилась ясной погодой. С другой же стороны тянулась вереница новеньких коттеджей из темно-коричневого и черного кирпича и такими же окнами и крышами. И дом Киллиана не стал исключением, отличало его только присутствие трубы, камина, и выступа для него, покрашенного белой краской, красная кровля с солнечными батареями на ней. Перед ним был высажен сладковато дурманящий своим несравненным ароматом палисадник из больших кустов роз, каких-то другие цветов, рядом с которыми рос огромный многовековой дуб. В отличие от Нью-Йорка, где жизни никогда не замирала, здесь всё будто застыло в умиротворении и спокойствии.
— Как же здесь потрясающе красиво… Как в сказке! — ахнула Эмма и жадно сглотнула, представив какие баснословные цифры могут быть на счету у Киллиана и какой у него гонорар за съёмки. Она никогда бы в жизни не смогла позволить себе такой домина! Свон вспомнила, что видела на телефоне Милы приложение банка, и тут же открыла его, воскликнув: — Ого! Мне не кажется?! Три тысячи евро?! Неплохо здесь получают учителя… А ведь наверняка еще отпускные не выплатили. Ладно, на молоко мне точно хватит.
Да, по американским меркам Свон получала не так уж и много за пятилетний стаж работы в газете — до этого были лишь халтуры и подработки — две тысячи пятьсот долларов. На приличную жизнь хватало, а вот на дом у реки — нет.
Отойдя от шока, Свон заметила Роджерса, что с важным видом задрал лапу возле одного из кустов и справлял свою нужду. По факту, она могла бы прямо сейчас возвратиться, но местные красоты и отсутствие молока разожгли желание прогуляться по городу. Эмма надеялась, что не заблудится с её способностью теряться в трёх соснах. Для надёжности она всё же нашла в навигаторе первый попавшийся магазин, находившийся в нескольких милях отсюда.
Найдя в кармане наушники, воткнув их в уши и включив народную музыку в рок обработке для создания большего антуража, Свон прогулочным шагом быстро добрела до первых таунхаусов в два-три этажа с собственными двориками. Как оказалось, Мила и Киллиан жили не так уж и далеко от цивилизации. С открытым ртом она шла по уютным улочкам с каменными домами девятнадцатого века, в флагштоках которых развевались ирландские флаги, на подоконниках в ящиках цвели яркие цветы, придавая ещё больше самобытности. Эмме мгновенно вспомнились мифы о лепреконах и феях. Традиционные зелёные и красные, оранжевые вывески зазывали к себе посетителей, и люди, казалось такие безмятежные, проходили мимо Свон. Никакой спешки и суеты в этом провинциальном (Для Эммы он таким и являлся, потому как жили здесь всего сорок тысяч человек) городке не чувствовалось. Запах нежнейшего и вкуснейшего с нотками ликёра, доносившийся из низеньких домиков, смешивающийся с душистой свежестью сочного летнего воздух, пробуждал в ней дикий аппетит. Её забавлял и умилял необычный, мелодичный и лиричный ирландский акцент, заменяющий звуки «ай» на «ой». Свон удивилась тому, что понимает далеко не все слова в разговорах прохожих из-за местного диалекта, а уж сам ирландский язык и подавно. Выйдя на уже гораздо более оживленную улицу, мимо Эммы начали проноситься машины.