— Однажды любопытная жена графа Волшебника Мейбл попросила его показать ей свои способности к изменению формы. Не в силах устоять перед ее мольбами, он согласился: при условии, что она не испугается, иначе «он должен расстаться с ней навсегда», — туристы загудели, перешептываясь и обсуждая легенду.
— Во-первых, Джеральд приказал реке Гриз подниматься до тех пор, пока она не затопила замок. Жена не дрогнула. Во-вторых, он вызвал чудовище-змею, которое обвилось вокруг неё. Мейбл не дрогнула. Наконец, граф вызвал дух давно ушедшего друга, который поприветствовал графиню, прежде чем исчезнуть за стеной. Мейбл оставалась невозмутимой. Теперь, убедившись в мужестве своей жены, Джеральд велел ей закрыть глаза и снова открыть их, когда он топнул три раза. Мейбл так и сделала. И она обнаружила, что ее муж превратился в маленькую черную птичку, которая запрыгнула ей на плечо и начала сладко петь. Вдруг появился кот из замка и набросился на него. Мейбл упала в обморок. И когда она ожила, предупреждение графа сбылось: он исчез, и его больше никогда не видели.
— Эх, а она была почти на финишной прямой!.. Как ты думаешь, что они курили, когда занимались вот такими «превращениями» и практиковали магию? — не удержался Киллиан и усмехнулся в кулак, а потом показал кавычки в воздухе.
— Я думаю, здесь было что-то посерьезнее обычной травки, — с важным лицом кивнула Эмма, но все равно рассмеялась.
— Так послушаешь, и можно подумать, что тут был один большой дурдом. У одной галлюцинации, другой накурился просто, третий сумасшедший челом об пол бьется — богам молится, у четвертого река из берегов выходит — перестарался. Ох уж этот чудесный, любимый фольклор, — наигранно серьезно хмыкнул Джонс, однако тоже подхватил смех.
— Ты про бедных ведьм забыл добавить, на которых все грехи свалили. У меня больше вопросов к тому, кто эту легенду придумал.
Пока гид что-то вещала про историю, Свон вновь принялась рассматривать портреты. Над камином, буквально крича о своей значимости, висел портрет того самого графа-волшебника. Типичный представитель искусства раннего Нового Времени — широкое лицо, маленькие глазки, длинная каштановая борода и огромные рукава-фонарики на костюме. Эмма все внимательнее вглядывалась в мазки, как вдруг… Черт подери! Он подмигнул ей! Да, точно! Она готова поклясться, что этот проклятый граф подмигнул ей!
— Господи Иисусе… Что за чертовщина?! Картины оживают!.. — ее вновь передернуло, и она, как ошпаренная, отскочила от полотна. — Это еще подумать надо, кто с ума сходит… Я или эти придурошные из прошлого, — Эмма тяжело сглотнула и поспешила из комнаты за группой.
Оставшиеся два часа Свон и Киллиан бродили по замку, слушая речи экскурсовода, и довольно вымотались, но это не остановило их от прогулки по огромной территории Килки. Первым делом они отправились на кладбище, про которое в красках рассказывала гид. Местечко тихое, но жуткое. Стоило отойти от замка на несколько десятков метров, как буквально все утонуло в зелени.
— Знаешь, учитывая нашу везучесть, мне уже страшно представить, что будет на кладбище. Может, мы случайно освободим древние темные силы или в прошлое провалимся, как это было в «Чужестранке». Будем от средневековых орков убегать, — саркастично посмеиваясь, фантазировал Джонс.
— Тьфу! Сплюнь! Наговоришь сейчас, сам поверишь. И там был восемнадцатый век, — Свон же становилось совсем не смешно, вспоминая эти странные видения. — Нормально все будет, — хотя, скорее всего, таким образом она успокаивала саму себя, взяв Киллиана за руку.
Они переступили через несколько кирпичей, сваленных под аркой, и оказались на руинах кладбища. Оно находилось на возвышенности, окруженное каменной стеной и раскидистыми, тенистыми деревьями, которые словно укутывали, обнимали и оберегали погост, прятали от посторонних глаз. По ограде ползли лозы колючего терновника.
— Вау, сколько же им лет! Киллиан, ты только глянь, какая здесь резьба. Все, как говорила гид, шестнадцатый-семнадцатый век! — восхитилась Эмма, когда увидела одну каменную, потрескавшуюся от времени, разваленную табличку с изображением обезьяны в ошейнике и со шлемом в лапах. Рядом же в зарослях травы виднелись разрушенные могильные кресты.
— «Камень обезьяны», оригинально! И как ты тут что-то различаешь? Ни черта не понятно, все давно стерлось, — фыркнул Киллиан, присев на корточки и всматриваясь в рассыпавшийся камень, покрытый мхом. — Ну, вот что здесь выдолблено? Рыба? Ракушка? — указал он на другую резьбу.
— Кхм, почти попал. Насколько я понимаю, это русалка сидит на мифическом существе, напоминающем морского конька, или прислоняется к нему, — с поразительной легкостью и точностью объяснила ему Эмма.