Они тоже не понимали, что с ними. Я видела это по их глазам. Они отвечали на мои вопросы честнее, чем слова родителей. Именно поэтому я знала, что никакие мои речи и воспоминания не смогут помочь вернуть то, что они попросту не могут вспомнить…
Ужасно злясь на это и на поведение своих родителей и друзей, я уже не ходила в школу или к друзьям и просто сидела дома, и играла в игры. Ничего мне было не нужно, потому что я не знала, как все эти люди смогут отреагировать на мои слова, если они почти ничего не помнят обо мне.
Именно поэтому, когда, спустя неделю после последнего «отказа памяти», как я это назвала, мне пришло по электронной почте приглашение на предновогоднюю вечеринку, я была очень рада! И не важно, что до Нового Года ещё времени почти месяц! Эту вечеринку устраивали мои друзья-одноклассники для того, чтобы отметить окончание четверти и развлечься всем вместе. И не важно, что до конца четверти ещё около недели! Я так поняла, дело в том, что Алиса и Нико что-то вспомнили-таки и решили меня заново поперезнакомить со всеми. Что же, я была не против!
И вот я шла на вечеринку, готовая к тому, что мне придется снова представляться. Одно только меня в этом всём утешало – там будут мои друзья и развлечения, которых мне так не хватало всю эту неделю… Ну, если не учитывать поход к психологу, конечно. И вот, когда я уже почти подошла к дому Нико, на меня нахлынули странные мысли… А что если это повториться, пока я буду среди своих друзей?.. Прошла уже неделя с последнего момента потери памяти. Значит ли это, что сейчас это произойдёт снова или должно пройти ещё пару суток? Эта тревожность так сильно изъедала меня изнутри, что я и не заметила, как пришла на вечеринку, как меня все представили и «обмыли». Как они весело играли в групповые игры, а я одиноко сидела поодаль. Пришла в себя я только в тот момент, когда ко мне обратилась Алиса. Она хотела поговорить со мной об этом. Она точно понимала, что со мной что-то не так. Кто бы мог подумать, что всего пара наводящих вопросов с её стороны заставят меня разрыдаться над стаканом принесённой ею колы… Я очень долго, подбирая и слова, и слёзы, пыталась ей объяснить, что происходит. Как это началось, с чего и так далее. А она меня слушала и кивала. В момент, когда мой рассказ подошёл к концу, она спросила только: «А сейчас как ты?»…
В этот момент я и поняла, что все мои слова уходили в пустоту. Она меня слушала, но не слышала, ибо не помнила, кто я есть для неё. И она не помнила, кто она для меня, потому что не могла поверить моим словам о том, что мы были очень близкими друзьями. Она не могла меня принять, потому что если она меня не помнит – значит, меня не было. Конечно, она ощущала, что что-то не так, но, не нащупывая это, она просто бросала попытки, отступая перед появившейся преградой. И это было для меня больнее, чем нож в спине. Чем пуля в голове. Чем соль в чае. Ну, вы поняли…
Однако. Когда всем предложили остаться на ночь, а Алиса и Нико предложили мне это лично, я не смогла отказать… Я не смогла отказать и когда мне отдали на ночь диван у выхода из дома и ключи от последнего. Это было сделано для того, чтобы, если кто-то захочет уйти рано утром – он этого не сделал, а дождался «командного зачёта в фифе»! Я понимала это и была даже рада такому раскладу…
Ещё больше я ему порадовалась, когда на следующее утро поняла, что никто, да-да, совершенно никто не вспомнит меня. Мне хватило настороженных лиц родителей Нико, собирающихся на работу. Они, должно быть, не говорили мне ни слова, потому что помнили про вечеринку. Но они не помнили меня – мне этого знака было достаточно. Потому что я была с ними обоими знакома лично: я не раз пила с ними и с Нико чай, играла с его сестрой в догонялки и проводила время со всей их семьёй в «Монополии»… А сейчас они даже не могли вспомнить моего имени.