– Если ты будешь заниматься тем, зачем ты пришёл в этот мир, то бог о тебе позаботится.
– Тогда б все так жили, – спорил я.
– Люди перестали верить. Они перестали слышать зов своего сердца. Вместо этого слушают тех людей, которые также сами не знают, кто они. Представь, что талант – это профессия. Бог – работодатель. Если работник великолепно выполняет свою работу, разве работодатель не будет ему за это платить?
– По идее должен платить, – согласился я.
– Так работай. Выполняй свою работу. Делай то, за что он тебя нанял и послал сюда.
После этих слов, старик повернулся ко мне. И слова, которые я хотел произнести застряли у меня в горле, так как зрачки глаз у старика были белыми. Он оказался слепым.
– Тебе повезло, – по-доброму сказал старик, – ты обладаешь особым зрением. Можешь подмечать то, чего не замечают другие, и умело передаёшь это через рисунок. Но есть люди, которые даже простым зрением не обладают.
После этих слов он взял, невесть откуда появившийся посох, и опираясь на него медленной, но уверенной походкой ушел, оставив меня в растерянности.
Скажу честно, мне стало не по себе. Я чувствовал вину перед ним. За свою грубость. За своё негативное мышление.
А ещё было удивительно, как старик понял, что дерево, в тени которого мы сидели это дуб, то, что листья деревьев бывают зелёными он мог узнать от учителей. А вот остальное я объяснил себе тем, что возможно он ранее уже сидел на этой скамейке. Возможно, кто-нибудь тогда и рассказал ему про дуб.
Проводив его взглядом, я закрыл глаза и попытался повторить его движения, комментируя их словами:
– Голубое чистое небо. Зелёный дуб. Радостные дети, – и добавил от себя, дотрагиваясь до скамейки. – Слепой старик и, вновь обретший себя, художник.
После этого я встал с полной уверенностью, что продолжу писать картины. А ещё была мысль, что что-то я засиделся тут, когда дома ждёт жена и мои резвые ребятишки.
Боковым взглядом я слишком поздно заметил, что в мою сторону летит мяч, который попал мне в голову. Дети все разом затихли, думая, что сейчас дядя начнёт их ругать. Я же поднял мяч и, возвращая его им, улыбнувшись, сказал:
– Радуйтесь дальше, мои хорошие.