Я прям увидел, как разверзается битва, битва брендов. Война между Шотландией и Америкой. Небывалый случай. Шотландия без усилий завладела территорией, уже установила флагшток, подняла знамя. Как тут, неожиданно, с высоты на них начала наступать американская армия, значительно превышавшая по численности. Один из шотландцев увидел грядущую опасность и волынкой поддал сигнал тревоги. Теперь его войско готовилось отразить наступление противника. Лошади дико ржали, били копытами по металлической решетке, волынка неистово скрипела, подбадривая солдат. Ветер раздувал рыжие бороды, раздувал килты, оголяя ноги воинов. Пару секунд погодя, забили барабаны американской армии, поднялась пыль со стеллажей. Америка пошла в наступление... Бой закончился быстро. Шотландцем пришлось отступить. Они с грустью вернулись восвояси. Шотландский виски стоит на полке, а бурбон в тачке с другими товарами.
Я разочаровался в этом покупателе. Отвернулся и глядел на непрекращающуюся работу кассиров. Вот клиентка передаёт кассиру толстую стопку денег, мелкими купюрами, кассирша берет деньги, мочит языком большой палец и начинает быстро-быстро пересчитывать. Опять лицо, пальцы, язык и слюни. Я перевёл взгляд в пол, думая: «Две тысячи раз мы касаемся лица, а сколько в день мы имеем контактов с другими людьми, которые касаются лица, денег, дверных ручек и прочего».
Внезапно мои мысли заглушила волынка. Я предположил: неужели битва не закончилась? Повернувшись на звук, я убедился в этом. Мужчина, который стал моим объектом наблюдения, смотрит на литровый шотландский виски. Шотландское войско нарастило силы и самоотверженно ринулось в бой. Бой не состоялся. Американские главнокомандующие решили поделить территорию с противником, не тратя живых ресурсов на бесплодную землю. Завтра будет день и будут новые войны. Покупатель убрал челку со лба, посмотрел на две бутылки в тележке, и заулыбался. А я был рад мировой. Я всегда за мир, как чертов хиппи.
Ах, как же невыносимо медленно двигалась эта очередь!
Вспомнив об опустевшем домашнем баре, я тоже взял себе виски. На кассе рассчитался картой.
Плотно отобедав мы поговорили с женой о моей будущей вылазке за покупками, точнее о предосторожности, которую я должен предпринимать покидая дом. Закончив апокалипсическую беседу, мы около получаса дружно играли в мяч. Слушали самый прекрасный смех в мире. Смех нашего малыша. В два часа пополудни, я уложил сына спать. Спустился вниз, подошёл к бару, открыл дверцу, достал тот самый виски и стакан. Наполнив его на одну треть, почувствовал на себе взгляд. «Угу, жена», — с опаской подумал я. Затем память подсказала: "Супруга повышает квалификацию онлайн". Успокоился. Но чувство, что кто-то на меня глазеет, не отступало. Нехотя оторвав взор от напитка, я обнаружил ту, которая на меня смотрит. Она всегда смотрит, не моргнув, ни днём ни ночью. Эта была Мона Лиза. Ее тёплый взгляд на секунду меня зачаровал, а загадочная улыбка показалась даже одобрительной к моей затеи малость выпить. Джаконда выглядела так, как девушка, с которой ты только начал встречаться и то что ты пьёшь до заката солнца, её абсолютно не смущает. Она не смотрит осуждающе, на лице отсутствует недовольство. У жён такого отношения к распитию днём, да и вообще к распитию априори быть не может. Уверен, что именно во избежание недовольства и явного осуждения, мужья пьют меньше, отчего живут дольше холостяков.
Я поднял наполненный стакан выше плеча, дав понять Джоконде, что пью за её здоровья, расшатывая своё.
Не обнаружив льда в морозилке, я вышел во дворик, уселся под балкон и начал писать. Я хотел написать о карантине. О том, как проходят дни, о мужчине в супермаркете с его великим самоизоляционным запасом англосаксонского самогона и, о вчерашней беседе с кукушкой.