ное Килциккуталю! Ты всегда боялся его! Я видел это! Почему, почему сейчас ты не можешь напитать его искренним ужасом! Ты притворщик! Ты навлёк его гнев на деревню! Куакеррол упал на землю, и свернулся в комок - Смотрите, смотрите. - бормотал он - крылья Килциккуталя уже раскрыты над деревней. Он убьёт нас. Всех убьёт! Из-за Цетраеля! Цетраель во всём виноват! Цетраель... виноват... виноват... Куакеррол не знал сколько он так лежал, и не знал жив ли он. Ужас захлёствал всё его существо, весь его разум, все его чувства. Но, всё-таки, был не вечен. Сознание прояснялось, оставляя лишь неясный туман в голове. Куаеррол открыл глаза и поднял голову. Над ним нависала морщинистая, бородовочная кожа Цетраеля. - Твои духи сильны, Куакеррол из племени Острозорких. - тихо произнёс шаман - Я не знаю этих духов. Я не договорюсь с ними. Эти духи из большого мира. Унеси их туда. Ты не изгнан из племени, Куакеррол, но я обещал, что Килциккуталь сам заберёт тебя, а я помогу ему. И так мы отведём его гнев от деревни. Шаман задумчиво посмотрел поверх головы юного булливуга на тотем. - Но ты, если подумаешь, поймёшь, что тебя никто не заберёт. Кроме меня, конечно. Но твои "духи"... тьфу... твои способности - необычны. Я не уверен, Куакеррол, что имею право забрать жизнь у такого... существа... как ты. Шаман встал с коленей, и махнуд перепончатой лапой на запад. - Иди, Куакеррол. Может быть, однажды, ты вернёшься в деревню, в ореоле славы. И тогда я первый поприветствую тебя, как сына Килциккуталя, который даровал тебе высшее благо... Или убью. Тут уж как получится. Юный булливуг встал, окинул деревню последним взглядом и побрёл в глубины болот, за которыми, как гласила легенда, был страшный Большой Мир. *** Странствуя, молодой булливуг узнал многое. И то, что "духи", которыми он был одержим, действительно были неправильными. Это исскуство называлось "псионика", и исходила не извне, а изнутри него. Из его разума, из его чувств, из его желаний. Он учился сдерживать свои эмоции, он пристутствовал на самых страшных казнях, учавствовал в десятках разных "тайных орденов", ввязывался в любые, мало-мальски серьёзные войны. В эпидемиях - была боль и смерть, в казнях - была ярость, в ритуалах и обрядах - страх. Но битвы... Битвы были самым лакомым куском для Куакеррола. Та ярость, та боль, тот страх, тот азарт что давала битва, та радость победы - не могли сравниться ни с чем. Это была квинтэссенция человеческих эмоций. Это была волна, в потоке которой Куакеррол чувствовал себя так хорошо, как никогда раньше. И он учился стоять в этом потоке. Раньше, его сметал даже небольшой прилив, заставляя захлёбывать на окраине эмоций, но со временем он улучшал свои навыки, свой самоконтроль. Он мог стоять в гуще боя, помахивая огромной дубиной, и при этом наполняться энергией окружающих эмоций. Боль врагов, радость друзей, ненависть врагов, смерть братьев по оружию. Любая эмоция впитывалась в Куакеррола и он был доволен. *** Холодное весеннее утро подуло ветром с запада. Куакеррол сидел на корме транспортного корабля и скучал. В путешествиях, как правило, эмоций не было. Да, после окончания путешествия, сходящие пассажиры наполняли его эмоциями. Кто-то радовался новизне, кто-то тому что вернулся домой. Радость была слабой эмоцией для Куакеррола, но это было неплохо, для разнообразия. Конечно, больше Куакеррол любил страх, боль, ярость и, иногда, жалел, что не может поделиться своими ощущениями с другими. Но эмоции были лишь в конце пути. В процессе путешествий, хоть по суше, хоть по морю, хоть по воздуху - было лишь тусклое ощущение скуки. Возможно, именно поэтому булливуг не особо рвался "исследовать мир". По корме затопали сапоги, по кораблю разносились встревоженные крики. Куакеррол прислушался. Его начинало заполнять приятное тепло от наплыва эмоций. - Пиратский корабль на горизонте! - кричали люди. Пассажиры бессмысленно носились по кораблю, пытаясь спрятать свои жалкие ценности. Команда готовилась отразить атаку. И Куакеррол чувствовал страх накрывающий корабль. Он спустился в каюту, взял свой вещмешок и дубину и снова сел на корму, наслаждаясь атмосферой паники и страха. С запада, вместе со свежим ветром, принеслись другие эмоции. Азарт, жажда убийства, жажда добычи. Куакеррол уже встречался с такими чуствами на берегу, но здесь... здесь У них было какой-то ещё оттенок... оттенок личной самоуверенности и превосходства, самоуверенности. Куакеррол встречался с правителями, эльфами, вампирами. Но у правителей больше была жажда власти, у вампиров - голод, а у эльфов... к ауре эльфов всегда примешивалась тухлое ощущение скуки. Куакеррол посмотрел на запад. Ощущения, тонкими струйками тянулись с пиратского корабля. Круглые глаза булливуга, похоже, видели начало своего дальнейшего существования. *** Пиратское существование Куакеррола окнчательно утвердило его приоритеты в предпочтениях эмоций. Поэтому, любой абордаж он воспринимал как пир. Тем более, что выяснилось, что в море не водится насекомых, а обычная пища хоть и усваивалась организмом булливуга - удовольствия не приносила никакого. В одном из портов, в ресторанчике экзотических блюд, ужиная со странным лысым и одноглазым человеком, за всю свою долю с последнего налёта Куакеррол нашёл решение своей проблемы. Небольшая полоска кожи, с пряжкой. Обычный пояс, который полностью убирал чувство голода. Правда был один минус, в поясе обычно, приходилось даже спать, так как работать он начинал только спустя сутки. Впрочем, в крупных городах Куакеррол давал волю своему аппетиту и устраивал "праздник живота". Но перед выходом в море, вновь "затягивал пояс". Но не всегда Куакеррол тратил свои деньги. Например, расколотив батарею бутылок с лечебными зелями во время одного из абордажей, он выбил из кассы тогдашнего корабля средства на покупку "безразмерного рюкзака". И теперь, весь стратегический запас зелий был не только в безопасности, но и в немалом количестве. Тогдашней команде, правда, это не помогло. У Квакеррола не оказалась зелья, которое защищает от взрыва пороховой бочки. Лишь плащ помогающий плавать и некое "родство" с водной стихией помогло Кваку добраться до берега из глубин океана. Это было одно из самих отвратительных путешествий Кукеррола, потому что в океане не было эмоций. Совем не было! Вообще никаких! Выбравшись на берег, Куакеррол нуждался в срочной эмоционально подпитке. Как назло, единственный попавшееся живое и разумное существо, оказалось меланхоличным дедом-фермером. Вся жизнь фермера состояла из разгребания навоза, посадки конопли, уборки конопли, витья верёвок, продажи веревок. И всё по новой. Он коноплю даже курить ни разу не пробовал! Целый день Куакеррол бился над тем, чтобы вызвать у дедка хоть сколько-нибудь сильную эмоцию, но тщетно. Дед был непробиваем. Но не бессмертен. Куакеррол не умел пытать так, чтобы существо выделяло и выделяло энергию страха, боли, агонии. Но и медленное, поочередное, дробление каждой кости принесло свои плоды. Куакеррол был доволен, и обзавёлся "наследством". У фермера, в сарае, чтобы "Бурёнушка не боялась", висел под потолком магический фонарь! Куакеррол подумал, что стоило узнать, откуда у простого фермера такой фонарь, но кровавое месиво, оставшееся от дедка было уже не в состоянии поведать хоть что-то. Подпалив ферму, сарай, и коноплянное поле, Куакеррол отправился вглубь континента. По ветру. Туда, куда уносился дым от горящего коноплянного поля. Дальнейшие пару дней помнились плохо, однако, пришёл в себя Куакерролл уже в большом городе. На дубине появились новые ошмётки чьего-то черепа, а в кармане странные очки. Куакеррол одел очки, и на бродяге, который клянчил милостыню на углу, засветилось несколько красных точек. Одна на ноге, вторая в районе живота. Куакеррол сосредоточился на точках и тусклые цифры засветились рядом с бродягой "30/50". Булливуг потряс головой и решил, что с этим он будет разбираться позже. Впрочем, о "непугаемом" дедке он вспомнил, и, звеня остатками кассы корабля "Гренган", затонувшего так далеко от берега, что вряд ли выжил кто-то кроме него, Куакеррол отправился искать что-нибудь пугающее. Обычные магазины магических вещей ему ничем не помогли. Впрочем он и не надеялся. В подворотнях города было гораздо интереснее. Маски из черепов неведомых животных, татуировщики, зазывавшие "Выгравирую такое, сам пугаться будешь, да!", кольца и браслеты с черепами. Но это всё было не то. Куакеррол так и не нашёл нужноё ему вещи, и подойдя сзади к одному из татуровщиков, опустил холодную лягушачью лапу на его плечо. Бедный татуировщик, крепкий мужик, аж подпрыгнул и развернулся выхватывая короткую дубинку и готовясь к драке. Куакеррол потянулся к своей дубине, но татуировщик быстро успокоился и выслушав булливуга, хмыкнул. - Пугающее что-то, говоришь. Ты себя в зеркале видел? Ты ж сам ходячий ужас! Сейчас, подожди тут. У меня есть один человечек... С этими словами татуировщик скрылся, а потом вернулся с седым косматым нищим, который окинул взглядом Куакеррола и протянул ему мерно мерцающие чёрным перчатки. - Во имя Бэйна! - прохрипел старик - Пусть они послужат ужасу и страху в этом мире! Татуировщик ухмыльнулся и незаметно для нищего покрутил пальцем у виска, после чего проворчал. - Ну всё, Гирдан, иди домой. Нищий ушёл, а татуировщик повернулся к булливугу. - Пятьсот платины, друг. А то сейчас догоню Гирдана и расскажу ему, что ты... ну не знаю, последователь