Винт? Нет, друзья мои. Винт тут не при чём. Конечно, на данный момент я объективно не способен вовсе от него отказаться - раз в месяц "вынь да положь". Вот и в этот раз: два дня на мутку угробил, 200 с хуем рублей, отложенных совсем на другие цели, сколько сил, энергии, нервов. И что в итоге? Даже и кайфа-то толком не почувствовал. А кликнут через месяц - ни за что ведь не откажусь. Побегу, как ссаный кот. Но употребляю я этот пресловутый препарат раз в месяц, а в остальное время живу обычной трезвой жизнью - учусь в университете, причём весьма неплохо, смотрю старенькие фильмы в Музее кино, читаю, слушаю музыку, хожу на футбол, ссорюсь с родителями, пишу стихи, а иногда и прозу, общаюсь с друзьями, из которых далеко не все наркоманы. А внутри почему-то пусто и темно, и всё чаще чувствую, будто жизнь зашла в тупик. Мне 20 лет. Пора взрослеть, заниматься делом, браться за ум и т.д. и т.п. Надо учиться зарабатывать себе на жизнь, надо искать социальную нишу. Золотое молодое безделье исчерпало себя, надоело мне самому. Всё, чем я занят в жизни - это привычка, инерция. Прямо-таки, Онегин или Печорин - "лишний человек" из книжек классиков. Самому смешно. Но чтобы изменить существующее положение вещей, надо измениться самому, измениться резко и кардинально. Это сложно, но, пожалуй, неизбежно.
Холостое пустое время,
Излёт пути,
На алтарях -
Паутина и прах.
А где-то высоко в горах
Недавно умер последний апостол.
Выкачали воздух -
И нечем дышать,
Захлопнулись двери -
И некуда бежать.
Всё так просто.
Всё просто.
Куда мне идти?
Чему поучиться?
Во мне кончились
Звонкие злые слова,
У меня болит голова
От когда-то любимых гимнов.
Наверное, скоро я буду овощ
Или какой-нибудь съедобный гриб.
Я тщетно пытался погибнуть -
Ан нет, не погиб.
И, видимо, долго ещё не погибну.
Зато я умею любоваться
Цветом грозы,
Заворожённо следить
За танцем крыла стрекозы,
Я умею смотреть на кленовый лист
И восторгаться...
Не много ли мне одному?
Но кому это нужно, кому?
Я не знаю.
Я не у дел.
Я сижу отдыхаю.
Я наблюдаю,
Как новая молодёжь
Поёт песни старого Летова,
И иногда помогаю.
Когда я проезжал станцию Крюково, электричку всё-таки догнала гроза, обошедшая меня стороной в Покровке. Из недр почерневшего неба, то и дело разрываемого на куски молниями, в окна поезда лихо и зло ебанул ливень с крупным градом. Испуганные пассажиры опустили оконные фрамуги и стали благоговейно обсуждать вероятность урагана.
Погода стоит на дворе - будто на заказ. Постаревшее к концу августа солнце по-стариковски чинно и умеренно греет желтеющие кроны берёз и молодых мам, выгуливающих своих киндеров возле качель и песочниц, пользуясь, возможно, последними погожими деньками. Облачившись в неопределённого цвета пиджак, футболку и джинсы, я возвращаюсь домой с гитарой под мышкой. Извечным составом - Олег, А. и я - мы заглянули к Паше Ершову. А. хотел забрать у него свою гитару, а мы приплелись за компанию. Взяв гитару, а заодно и купив пива, мы долго сидели на ступеньках лестничной клетки, где я устроил внеочередной импровизированный концерт.
"Корабли в нашей гавани..." Глоток пива. "Паша, играй дальше". В открытое окно заглядывают устало свесившиеся пряди ветвей березы, сквозь которые в бетонную полость подъезда врываются янтарные лучики. И все проблемы этой жизни отступают куда-то далеко-далеко - уж по крайней мере до конца ещё одной песни, а потом ещё одной...
"Корабли в нашей гавани..."
На подходе к своему дому я вижу, что навстречу мне быстрой деловитой походкой приближается Денис. Я заметил его издалека. Я всё сразу понял. Зачем ещё Дэн может приехать в такую даль? И пока мы идём друг другу навстречу, я успеваю подумать о многом. Меня моментально начинает охватывать привычное болезненное возбуждение, и будто некий гигантский миксер, внезапно включившийся в моём мозгу, принимается перемешивать и гонять бесконечно по кругу месиво мыслей.