Когда я впервые попал сюда, размер «кляксы» был сопоставим с воротами, теперь - никак не больше двери. Если так пойдёт дальше, то выход (или вход) в кротовую нору будет размерами не больше мышиного глаза, а то и вовсе исчезнет.
Сжав всю свою волю в кулак, я удержался от искушения. Нет, ещё не время. Загадка Куба заразила меня, и пока она остаётся неразгаданной, я не могу себе позволить сдаться. Так мало удивительного осталось на просторах Вселенной, а здесь - необычным и чем-то звеняще важным пропитан сам воздух. Разве удивляться не значит жить?
Я продолжаю неспешный полёт обрывка ткани в сторону обратной стороны этого страдающего дуализмом мира.
Хаос приближался, и с каждым моментом всё ярче был заметен контраст между цельнометаллическим, таинственным и страшным Кубом и понятным, живым и ароматным лесом. Ветер здесь усилился, и понёс меня прямо над макушками зеленых исполинов, словно проводя экскурсию по самым живописным местам. Но рассмотреть отсюда, что творится на земле, было невозможно - деревья росли слишком тесно друг к другу. Над кронами барахталось марево. Видимо, здесь была сильная жара и испарения.
Наконец, меня зацепило за особо выпирающий сук, и путешествие остановилось. Но лишь для того, чтобы продолжиться в направлении вертикально вниз - уже глазами какой-то чешуйчатокрылой птицы. Замечательный обзор в триста шестьдесят градусов вокруг, а также вверх и вниз был для моего восприятия несколько чересчур. Бросив пустую затею освоиться с новыми ощущениями, я просто стал разбирать по очереди картины, предстающие перед моими органами зрения.
Это был живой, привычный, но какой-то лакированный ствол дерева; от него ответвлялось огромное количество лиан и гибких веток.
Условно разделив лес на верхний, средний и нижний ярусы, я отметил, что сверху была самая обычная зелёная листва, нежащаяся в приятной для себя тени. Ниже было царство лиан, которые опутывали почти всё свободное от стволов пространство, подобно паутине. То ли из-за каких-то местных физических законов, то ли из-за взаимодействия с верхним, «лиственным» слоем, но здесь жарко застывшую атмосферу пронизывал волшебный изумрудный свет. Такие невероятные сочетания красок я бы не встретил и на морском дне.
На этом, среднем, ярусе уже вовсю кипела жизнь. Очевидно, зеленая верхушка этого айсберга была лишь прикрытием от постороннего взгляда настоящего мира дикарей, буйного и неудержимого. Здесь летали, ползали, перепрыгивали и карабкались тысячи, нет - миллионы живых созданий, знакомых, неизвестных, и похожих на что-то смутно знакомое.
Теперь я понимал смысл этой плотной чешуи на своих крыльях - она спасала от укусов яростных москитов, являющихся самыми многочисленными представителями живых существ на среднем ярусе.
Изумрудный свет иссяк, лианы закончились. Здесь был последний ярус, хотя по значимости как раз наоборот. Плавно взмахивая крыльями, я завис в воздухе, разглядывая место, которое Техно называли «логовом варваров». Мерзкое словосочетание. Сам я смаковал в уме так и напрашивающееся «рай».
Там были цветы. Огромные, непохожие ни на один из виденных мной ранее, но всё же цветы. Нежные, но крепкие стебли толщиной в руку тянулись вверх, достигая высотой до трёх метров. Никаких листьев или отростков. Зато на верхушке ближайшего ко мне цветка виновато свисал ярко фиолетовый бутон. Мои чувствительные рецепторы не выдержали божественного аромата, и я чихнул.
Бутоны были самых разнообразных оттенков - розовые, перламутровые, апельсиново оранжевые. Но всё это буйство красок смягчал какой-то особенный, тёплый и мягкий свет, царивший на нижнем ярусе. В отличии от Куба с его гробовой тишиной здесь стрекотали насекомые, пели птицы, потрескивали деревья.
Но самое удивительное чудо в этом месте - вода. То есть даже не само её наличие, а то, как она здесь себя вела.
Над каждым цветком, над каждым бутоном прямо в воздухе висело... Озеро. Это было так необычно - видеть то, как вода безо всякой посторонней помощи висит, ждёт, и - раз! Сама принимает решение немного напитать влагой, полить находящееся внизу гигантское растение и жирный чернозём под ним.
Казалось, я мог вечно наблюдать за этими чудесами, но пыльца вновь попала в мой чувствительный нос, и я чихнул. И ещё раз.
Моя птица была здесь явно не в своей тарелке. Подумав секунду, отпускаю её, а сам я уже внутри бутона.
Мне тяжело. Очень тяжело! Странное ощущение, будто меня сейчас вырвет...
Ко мне летит, быстро перебирая крыльями варвар, такой же, какого я видел на Кубе в виде неумелой скульптуры. Желто-чёрные полосы на мохнатом теле, уродливые лапки, жало на хвосте и грозные жвала. Вылитый шершень.