Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но сказала:
– Летс гоу!Легко обаять русскую женщину, думала я уже в такси. Наши мужчины давно перестали говорить приятные и ни к чему не обязывающие фразы.
Подземный туннель промелькнул, словно в феерическом клипе.
– У вас в Москве много негров? – выяснив, что я русская, спросил он.
Темнокожий водитель такси навострил уши.
– Встречаются, но не часто. Студенты в основном. А твоего возраста, только если шоумены.
За всю мою жизнь я видела в Москве немного взрослых темнокожих. Может быть, двух или трех. Они всегда улыбались мне, поэтому и запомнились.
Мой гид открыл дверцу такси и подал мне руку так, словно я была хрустальной святыней. Я подумала, что он все-таки рассчитывает получить чаевые.
– Кем ты работаешь?
– Поваром.
Неужели он один из этих ребят, которые пережаривают до черноты кур на гриле?
Или этот парень способен на большее? Когда он подавал руку, я ощутила, как груба кожа на его розовых ладонях.
– А я думала, ты Дон Жуан, – улыбнулась я.
– Дон… кто?
– Продавец любви.
Он рассмеялся:
– Нет. Я же сказал: я с тобой не для денег. Ты красивая женщина. Мы с тобой просто проводим время, – сказал он к моему удовольствию и зачем-то добавил: – Кубинцы не могут продавать любовь. Это незаконно.
– Но здесь на каждом углу продают любовь!
– Мы с тобой просто общаемся, говорим о культуре наших стран. Ок? Так и скажи, если спросят. Ты белая, тебе поверят. – Он приложил свою руку к моей, как делают, чтобы сравнить загар: – Ты белая, я черный. Это проблема для тебя?
Моя рука светилась в темноте, отражая свет луны; его, наоборот, сливалась с ночью. Мой знакомый был черен, как самый черный шоколад.
Я стала уверять его, что цвет кожи – для меня вовсе не проблема.
Он пустился в рассказ о том, как трудно черному парню найти приличную работу, типа разделки куриных тушек и жарки лобстеров на гриле. Даже в этих нехитрых позициях предпочтение отдают белым.
«Белые не превращают лобстеров в печеную резину», – подумала я.
Все это стало мне надоедать.
Я сказала, что он очень милый, но я предпочитаю гулять одна, и вернула ему паспорт.
Он посмотрел на меня взглядом грустной собаки, я вздохнула и осталось с ним.В баре у крепости танцевали сальсу и ча-ча-ча.
Мы решили выпить. Вернее, он предложил мне выпить, принес один коктейль «Куба либре» и торжественно поставил передо мной.
– А ты не будешь пить? – удивилась я.
– Нет, – произнес он довольно мрачно.
– Давай я угощу тебя за то, что показал мне туннель?
– Пить коктейли дорого. Ты можешь купить бутылку рома и колы. Это будет стоить как два коктейля, и мы получим возможность растянуть удовольствие.
– Мы что, алкоголики? Мне достаточно одного коктейля. Вот тебе деньги на два коктейля и сам решай, что будешь пить.
Теперь я была в прекрасном расположении духа.
– О, чикита, я готов убить и Фиделя, и его брата за то, что не имею возможности покупать коктейли! – Он выразительно провел ладонью по горлу.
– Да ладно, не парься! Я жила при социализме. И у меня тоже не было денег.На парапете стояли старинные чугунные пушки, наведенные на луну. Мы пили и болтали как старые друзья, говорили о Пушкине. И вскоре я почувствовала, что растворяюсь в этом вечере и в этой беседе. Мой гид что-то рассказывал, из чего я запомнила только «холидей итс холидей». И эти слова показались мне очень убедительным.
Его пухлые мясистые губы впились в мой рот. Это совпало с началом новой и очень позитивной мелодии, и мне не захотелось сопротивляться крепким мужским объятиям.
Я почувствовала терпкий, но приятный привкус табака, и мое тело окончательно перестало мне подчиняться. Если бы чугунные пушки, окружавшие нас, начали стрелять сами собой, это уже не имело бы никакого значения.
Поцелуй длился бесконечно долго, и я успела все обдумать и взвесить:
1. Меня никогда не целовал такой большой и сильный мужчина.
2. Я всегда боялась сильных мужчин. Они казались мне опасными, глупыми и грубыми.
3. Я прожила жизнь среди холодных и эгоистичных интеллектуалов, но подсознательно всегда мечтала о поцелуе сильного мужчины. И сейчас, если не обманывать себя, мне хотелось только одного: прижаться к нему и чтобы это никогда не кончалось.
4. Даже если он разделает меня как куриную тушку, изжарит на гриле и съест, мне все равно.Почему-то представилась церемония бракосочетания: лимузин пятидесятых годов, развевающаяся фата, дом в колониальном стиле и гурьба шоколадных ребятишек, резвящихся в ухоженном садике.