Говорят, Кювье так тщательно изучил животных и так хорошо знал законы соотношения органов, что всего по одной кости, даже по одному зубу, мог рассказать, как вымерший зверь выглядел, где жил, чем питался и какой у него был нрав — хищный или миролюбивый.
Однажды ученики принесли ему с Монмартра зуб какого-то загадочного зверя. Кювье сравнил его с зубами известных животных, затем взял лист бумаги и стал рисовать. И нарисовал полулошадь-полутапира. Он сказал, что обладатель зуба мог выглядеть только так, а не иначе.
Кювье назвал зверя палеотерием.
Шли годы. Кювье умер. И тут землекопы вырубили в известняковых карьерах на Монмартре большую каменную плиту, и плита эта стала триумфом новой науки, основанной Кювье. На плите каждый мог видеть отчетливый отпечаток древнего зверя: полутапир-полулошадь с губой, вытянутой в небольшой хоботок! И до того он походил, этот отпечаток, на рисунок Кювье, что Французская академия решила в целях пропаганды науки поместить в музее на одном стенде рядом друг с другом оба рисунка — сделанный Кювье и природой.
Я рассказал об этом, чтобы показать, какая точная наука палеонтология. Сейчас методы Кювье усовершенствованы. Ими отлично владеют даже рядовые ученые. Палеонтология и палеогеография воссоздают из праха потрясающие картины давно минувших миров и открывают пути, которыми эти миры заселялись, наносят на карты тропы, которыми брели по континентам древние пилигримы.
Великая Гондвана
До того как млекопитающие животные расселились по всей планете, геологические катастрофы еще раз изменили лик Земли.
Эре зверей предшествовало царство динозавров. В ту богатую событиями эпоху, сто — сто пятьдесят миллионов лет назад, в мезозое, то есть в «средние века» истории Земли, моря и континенты имели совсем иные очертания, чем в наши дни. И если бы космонавты могли взглянуть тогда с поднебесья на нашу старушку планету, они бы не узнали ее.
Многие ученые согласны между собой в том, что история ныне, казалось бы, незыблемых материков и океанов развивалась по следующей (упрощенной мной) схеме.
Вначале, около двух миллиардов лет назад, по-видимому, все материки Земли: современные Африка, Европа, Азия, обе Америки и Антарктида — составляли единый массив суши. С востока и запада его омывали воды единственного в ту пору Тихого океана.
На континенте было несколько внутренних морей: Северная и Южная Атлантика, Скандинавское море и древняя Арктика.
Затем случилось первое в истории планеты опускание земной коры. Море вылилось через край. Уцелевшие участки суши, так называемые континентальные щиты, никогда полностью не затопляемые водой глыбы гранита, послужили основой нынешним материкам.
Гондвана была величайшим из древних континентов мира, равного которому нет и поныне. Названный так по малоизвестной местности в Индии, этот гигантский массив суши через миллиард лет после своего рождения и через сто миллионов после смерти прославил свое имя, правда, увы! пока лишь в узком кругу представителей науки. Но давно пора, мне кажется, познакомить с великой Гондваной и широкую публику.
Материк Гондвана покоился на нескольких щитах: Бразильском, Африканском (включавшем и Переднюю Индию) и Западноавстралийском, объединяя земли этих ныне далеких друг от друга стран.
Позднее в течение сотен миллионов лет географическая или, вернее, палеогеографическая карта мира не раз меняла свой вид и пестрела многими названиями новых (а ныне древних) материков и морей. Только великая Гондвана благополучно переживала все геологические потрясения и сохраняла в целости свои границы. Она была ареной титанических битв между динозаврами, ее попирали ноги величайших из великанов — бронтозавров и диплодоков, с ее просторов поднялись в небо первые авиаторы — птеродактили. Лишь за сто, а может быть, за семьдесят миллионов лет до наших дней этот гигантский конгломерат стран распался и континенты приобрели свои нынешние очертания.
Началась новая эра в истории океанов и материков и жизни, их населяющей.
Никогда смерть не пожинала столь обильной жатвы: вымирали не стада, а целые виды, зоологические роды и отряды больших и малых ящеров. Новые животные и новые растения начали свои победные марши по равнинам рожденных из моря стран. Лиственные деревья, цветы и травы, вытеснив почти всюду папоротники, хвощи и секвойи, дали пищу и приют птицам и одетым в шерсть зверюшкам.
Третичный период, который начался примерно семьдесят миллионов лет назад, был эпохой бурного развития млекопитающих животных и эпохой их расселения по материкам и островам земли. Эволюция и суровый отбор создали из крошечных, похожих на землероек зверьков все «модели» современного и погибшего уже царства зверей: и собак, и кошек, и быков, и оленей, слонов и даже китов! На просторах Северной Америки и Южной Азии зародились и совершенствовались многие виды зверей. Отсюда расселялись они во все концы земли.
Земная кора еще пульсировала, словно в конвульсиях родов, изрыгая из недр своих огненные потоки лавы. Вулканы забрасывали небо тучами пепла, морщины ползли по земле, сокрушая материки, обнажая дно морей. Многие горные хребты поднялись к облакам в ту эпоху: Альпы, Пиренеи, Апеннины, Атлас. Вдоль западного края обеих Америк залегли гигантские складки Кордильер.
Гонимые гневом разбушевавшихся стихий, животные искали новые убежища, новые пастбища и тихие заводи с утоляющей жажду водой. Тропы беженцев опоясывали всю планету. Богатая скитаниями история предков лошадей хорошо изучена русскими и американскими палеонтологами. Она рассказывает нам о путях, успехах и неудачах древних номадов.
Как лошадь стала бегать на одном пальце
Если бы человек увидел в лесу предка нашей лошади, он, возможно, принял бы его за кота. Эогиппус — так звали этого предка — ростом был не больше лисицы. Голова у него была маленькая, шея короткая, спина горбатая, шкура полосатая, а лапы четырехпалые (передние) и трехпалые (задние). Жил эогиппус в сырых лесах Северной Америки пятьдесят миллионов лет назад, питался листьями и напоминал повадками и внешностью неуклюжего тапира.
Было несколько разновидностей эогиппусов, некоторые из них рано переселились в Европу (по-видимому, через «мост», существовавший тогда на севере между Канадой, Гренландией, Исландией и Скандинавией). «Потомок» эогиппуса, знаменитый палеотерий, зуб которого прославил Кювье, могучим телосложением напоминал носорога. Первым лошадям в Европе не повезло, и они все здесь вымерли.
Но в Америке род их по-прежнему процветал.
От эогиппуса произошел здесь орогиппус, а от него — трехпалый мезогиппус, который был уже ростом с овцу. Тут в истории лошадей случилось важное событие. Сырые тропические леса, покрывавшие большую часть планеты, стали всюду исчезать. Появились степи и луговые травы. Мезогиппусы робко вышли из лесных зарослей и рискнули начать новую жизнь под открытым небом прерий. Питаться стали травой. В степи их преследовали быстроногие предки волков. Спасение было только одно: научиться бегать быстрее хищников. Лишние пальцы на ногах стали обузой (на одном пальце бегать легче!), и мы видим (по ископаемым костям), как у предков лошадей стал атрофироваться палец за пальцем, пока на каждой ноге не осталось лишь по одному пальцу. Лошадь превратилась в однокопытное животное. Но превращение это наступило не сразу.