В основе такого ведения истории человечества лежит (теоретически не доказанное) представление о Прогрессе, на - воображаемую - "восходящую линию" которого нанизываются, как шашлыки на шампур, "исторически обусловленные" формации. Наглухо привязывая новоевропейский капитализм, свидетелем которого ему довелось быть, к одной из таких "формаций", К. Маркс заранее замыкал исторический горизонт своей теории хронологическими рамками Нового времени. А запрещая себе даже саму постановку вопроса о существовании капитализма в иные исторические эпохи, он табуировал, как "ненаучную", также и проблему возможности существования, наряду с новоевропейским, еще какого бы то ни было капиталистического типа. Допущение таковой означало бы для него не только отказ от систематически развернутой теории капитализма, но и крах всего его мировоззрения вместе с лежащей в его основании просветительской идеей Прогресса. (Вот куда уходят корни нынешнего интеллигентского догмата о возможности лишь одного-единственного типа "нормального" капитализма).
Однако уже во второй половине XIX в. были опубликованы работы крупнейших немецких историков - Т. Моммзена и Э. Майера, разрушавшие прогрессистское представление о хронологических (а заодно и географических) границах капитализма. Первый из них привел веские доказательства в пользу вывода о существовании этого феномена еще в Древнем Риме, а второй пошел еще дальше, приводя новые и новые исторические факты, позволявшие говорить о его распространенности также и в других странах античного мира. Правда, оба этих автора не проводили сколько-нибудь существенных различий между древним капитализмом, существенные черты которого усматривались ими в различных европейских и азиатских странах, и капитализмом Нового времени, первоначально укоренившимся странах Европы, а затем перекочевавшим и на американский континент. По этой причине первоначальное убеждение относительно принципиальной возможности существования одного-единственного капиталистического типа могло казаться не поколебленным. (Тем более что оно не противоречило гораздо более раннему, чем марксистское, представлению классиков политической экономии об извечности капиталистического способа хозяйствования).
И только М. Вебер, указавший на типологические различия между современным капитализмом и тем, что возник и получил распространение еще в глубокой древности (хотя он, согласно его наблюдениям, дожил до современности, вступив с нею в, мягко выражаясь, "непростые" отношения), фактически поставил вопрос о существовании по крайней мере двух типов капитализма. Типов, каждый из которых является вполне самодостаточным и, чтобы существовать (при прочих равных условиях), не нуждается в другом. А потому ни один из них не может считаться патологическим извращением другого, - скажем, подобно тому, как норовят сегодня квалифицировать "новый русский" капитализм, усматривая в нем ублюдочное вырождение современной капиталистической "нормы". При всей их "неравноценности", бросающейся в глаза современным наблюдателям, они, если можно так выразиться, "равноизначальны". Каждый из них может быть отнесен к своему собственному прототипу - в одном случае восходящему к античному, в другом - к тому, который может быть отнесен к началу Нового времени. Такова общая теоретическая позиция, отправляясь от которой М. Вебер счел возможным осуществить научно обоснованное сопоставление двух типов капитализма, выявив их глубинные, а не поверхностные, фундаментальные, а не случайные, различия.
И хотя на данном этапе рассуждения мы пока еще не можем утверждать, что проблема типологического различения античного и современного капитализмов, которую М. Вебер тематизировал для себя почти сто лет назад, совершенно идентична той, с какой мы столкнулись, обнаружив непреодолимую пропасть между "новым русским" капитализмом, так неожиданно "случившимся" у нас в результате "радикальной рыночной реформы", и современным капиталистическим образцом, на который ориентировались российские радикал-реформаторы, - все-таки есть смысл вернуться к упомянутому веберовскому различению в надежде приблизиться к пониманию также и нашего собственного (кстати сказать, типично русского) вопроса.
3. М. Вебер об основном отличии архаического капитализма от новоевропейского
Нам еще предстоит в дальнейшем говорить о веберовских различениях, касающихся этого сюжета, более подробно, хотя и не специально, а в контексте напрашивающегося в каждом отдельном случае более конкретного сопоставления "нового русского" капитализма с современным западным. Пока же, несколько нарушив общую последовательность нашего изложения в чисто дидактических целях, напомним вкратце о двух взаимосвязанных моментах, существенных для веберовского понимания капитализма вообще, - отличающих его, во-первых, от марксистского (а вместе с тем и от нынешнего радикал-реформаторского), и, во-вторых, от моммзеновски-майеровского.