-Мр-мя? Пере-удоз?
- Перевоз! Очень восприимчивая девочка, - тихо прошипела завхоз.
-Марина, да. Она-у мое на-устроение чувствует.
- А у тебя бывает настроение? - Марья замерла на мгновение. - Для биофагов это что-то новенькое.
- Прототип... - кот крутнулся, распушив уже совершенно чистую шерсть, демонстрируя себя любимого и ох-какого великолепного.
- Когда я голо-удный, мммр, она сра-узу чувствует!
- А ты, вообще, не голодным бываешь?! Проглот несчастный! - Марья рассматривала пятно, понимая, что местными моющими с этим не справится и потому надо ждать Ло.
-Сча-устливый мрр. Сунь в су-ундук.
-Куда? Вода такое не возьмет, это тебе не изделия с нановолокнами, прополоскал и снова чисто.
- Мрфф, сублимация гря-узи.
-Из воды...- Марья почесала в затылке, Невс фыркнул. - А если закрыть вместе с тряпкой? ЕЕ тоже сублимирует? И что нам мешает попробовать? А ничего!
Марья не представляла, что о ней подумали наемные работницы, когда она влетела в кухонный фургон, сгребла испачканные полотенца, прихватила промасленный фартук и унеслась вприпрыжку. Уж очень ей было любопытно, что получится.
- Итак, берем полотенце льняное, одна штука, кладем в сундук, закрыва-а-а-ем. И?
- Вы-упал! - через минуту доложил заглядывающий под сундук Невс.- Желтый - он выгреб лапой маленький кубик.
- Хм, для того, чтобы сублимировать все полотенце, объем кубика маловат. - Марья рассматривала грязно- желтый с коричневыми вкраплениями кубик с академическим интересом.
- Мо-ужет легче откры-уть, мряв, сундук?!- кот топтался, шипел и чуть не плевался.
- Конечно легче, но не так интересно, - женщина открыла крышку и выловила полотенце. Белое и неправдоподобно чистое. - Теперь загружаем все остальное...
- А ку-убик с какими-то же-ултыми точками
-Упс, а куда подевались желтые цветочки? - Марья рассматривала чистое и совершенно белое платье. Можно сказать, снежно-белое. - Обломайс, однако. Почему же фартук как был цветным, так и остался?
На выяснение методом тыка не было ни времени, ни опытного материала. К тому же, проснулась Марина, и надо было заниматься девочкой.
Потом вернулась Люсиль, долго рассматривала платье на веревке. Пожала плечами и сказала, что нашьет цветную тесьму и будет красиво. Мама Иду тоже присоединилась к изучению последствий стирки, щупала, смотрела на свет, даже нюхала полотенца. Уважительно косилась на белую леди, это ж надо, даже застарелый запах исчез!
Марья таки сбегала к Заре, почти с боем забрала несколько простыней, отнюдь не новых и порядком застиранных. Попытка раскулачить Изю на постельное белье потерпела провал, но зато была изъята тройка рубашек. Люсиль внесла в общую копилку десяток лоскутов разного цвета и фактуры, а мама Иду сама вынесла испорченную юбку дочери, и Марья, счастливая, отправилась экспериментировать.
В палатке неожиданно обнаружился Ло и команда «грузчиков». Вид завхоза с ворохом разноцветного тряпья в руках и выражением предвкушения на лице, всех присутствующих слегка насторожил.
Однако новости о скрытых возможностях «сундука» подвигли команду на активную помощь, выражающуюся в предложениях "а давайте завяжем масляное пятно узлом и посмотрим, что будет!".
К сожалению, старые ткани хоть и приобретали стерильную чистоту, а также потеряли застарелые запахи, но потертости и прорехи оставались там, где и были. Не зря мама Иду принюхивалась к полотенцу, запах масла из ткани удалить было практически невозможно, а тут запах чистоты. Также выяснилось, что в сундук не стоит совать ткани желтого цвета, они на выходе получаются снежно-белыми.
- Это покрашенные в желтое здесь, - задумчиво оглядел помещение Дени. Когда в палатку явились брат и сестра никто не заметил. - А если у нас?
Все взгляды скрестились на стопке полотенец. Эни оказалась хозяйственной девочкой и собрала сухое белье по дороге с репетиции. Все цвета радуги присутствовали, кроме желтого.
- А я тут причем? - командир с отсутствующим видом подпиливал ногти. Его любимое полотенце солнечно-желтого, императорского цвета, таинственным образом исчезло из пределов видимости... (в Китае носить ярко желтый цвет имел право только император, остальных за попытку - просто казнили)