— Че-го те-бе? — по слогам произнесла я, держась все той же линии нападения.
— Думал, может, позавтракаем вместе? — прислонившись лениво об косяк двери, предложил Ник.
— Не хочу, — отрезала я. — Ладно, иди, мне нужно отдохнуть, — и просто захлопнула дверь перед его носом.
И вот теперь стоит тут, ведет допросы про Макса.
Да, какое ты вообще имеешь право, Лужанский?!
К черту тебя!
21
Ник
— Давай, давай, что ты плетешься, Смолин, атакуй его. Герасимов, это командная игра, передавай! Тааааак, что у вас там опять? — раздался свисток, — Лужанский! Воронаев! Отставить! — доносился голос Геннадича, нашего физрука.
— Ты, что не видишь, мудила, куда прешь? — набросился я на Ворона, который меня и без видимой на то причины подбешивал. А тут еще ляпнул что-то про Нику.
— Так, Лужанский, иди, посиди. Смирнов замени Лужанского. Никита, тебе говорю, — голос физрука уже жужжал прям возле уха.
Ребята столпились в попытке оттащить меня от Воронаева. Василий Геннадьевич уже не сдерживал свой гнев.
— Иди, посиди, ты сегодня совсем не в форме.
— Будешь тут с вами в форме, ага.
От злости я пнул баскетбольный мяч ногой. Не знаю, сколько я вложил сил в этот пинок, но тяжеловесный предмет отскочил, аж в самый дальний угол спортзала.
Пропади все пропадом!
Пиная и круша все вокруг, я вышел из спортзала и направился прямиком в раздевалку.
«Лужанский, а ты успел заценить зачетную задницу своей сестренки? Скажи прям аппетитный орешек.»
Тоже мне нашелся белочка.
— Там Геннадич рвет и мечет, что ты ушел с урока. Грозился поставить тебе «отсутствовал». Но пока «карандашом». Ник? — вдруг в раздевалке появился Тим, который по болезни был освобожден на некоторое время от физкультуры. Я, уткнувшись в пол, тупо молчал, а если быть точнее, пытался выровнять сбившееся дыхание. — Может, скажешь что?
— Да, пусть что хочет, то и делает. На урок я не вернусь. А, если вернусь, то только, чтобы размазать эту английскую рожу, отвечаю.
— Ты же понимаешь, что он специально тебя выводит? Увидел твое слабое место и начал на этом играть.
— Какое еще слабое место?
— А то ты не понимаешь… Ника. Я сейчас говорю про Нику.
— Что это значит?
— Ник, ты можешь обманывать себя сколько угодно, но я же вижу.
— И что ты видишь?
— Не придуривайся. И я тебя умоляю, не нужно мне сейчас говорить, что, мол, батя велел присмотреть и все такое. И еще что-нибудь про сиблинговые отношения… Запал ты на девчонку. Она тебе нравится, и Ворон это знает.
— Ну, да, ты же у нас эксперт по отношениям. Тебе виднее, — усмехнулся я, кидая в его сторону намокшую от пота футболку.
— Ты прекрасно знаешь, что я прав, — отмахнулся он от моей одежды, при этом скорчив недовольное лицо. — Если не хочешь сознаваться мне в этом, хоть себе признайся, — присел рядом.
— Ок, допустим, ты прав, Тим. И чем это поможет ситуации?
— А дальше включай мозг и предприми какие-то попытки.
— За-ши-бись, доктор Курпатов. И сколько я Вам должен?
— Не иронизируй.
Запал?
Очередная милая мордашка, не более.
Да, к тому же под семью замками. Это мне тем более не интересно.
— Ну и дубак сегодня, однако.
Погода сегодня была ужасная. Самая настоящая, мерзкая питерская зима, что даже дышать сложно. Казалось, что вместо воздуха ты вдыхал горсть пыли, которая садилась в твоих легких тысячью колющими песчинками.
— И не говори.
— Тебя, точно не нужно довезти? Ты же знаешь, мне несложно, — обратился я к Тиму, пока мы стояли возле моей машины, ожидая, когда она прогреется.
— Нее, мне тут еще в пару мест нужно заглянуть. Не парься. Я на общественном транспорте покатаюсь. А ты езжай…Давай, Ник, я погнал, пока окончательно не отмерз, холодрина, просто жуть. До завтра, — Тим пожал мне руку и похлопал по плечу.
— Ну, ок, давай.
Я еще немного постоял, провожая взглядом Тима, силуэт которого буквально съежился от холода, превращая высокого парня в сгорбившегося старика.
Уже собирался садиться в машину, как вдруг меня окликнул чей-то голос. Обернувшись, я увидел Макса.
— Чего тебе? — с тем же раздражением, которое испытывал я только к нему, обратился я.
— Да, так потолковать малость.
— Ты думаешь, нам есть о чем с тобой говорить? Вали домой, — я уже открывал дверь машины.