— Ну, что Тимур, решил свои дела?
— Да, спасибо, дядь Саш. Все хорошо, спасибо, — при моем отце Тим всегда почему-то терялся.
— Ладно, мы выйдем, пожалуй, Лен, пусть молодежь пообщается. Если что мы будем в кафе, за одно, принесем тебе чего, сын, хотя вроде как ужин здесь скоро намечается, — размышлял отец, глядя на Лену с задумчивым выражением лица. — Тимур, ты будешь что-нибудь?
— Не, спасибо, я уже скоро домой поеду, там и поем…
Родителей все еще не было. Тим уже засобирался домой, как в палате появилась пожилая женщина с вывалившейся прядкой седых волос из-под одноразовой голубенькой шапочки, и принесла на подносе еду. Видимо, это и был обещанный ужин. Пока она раскладывала еду мне на прикроватный столик, при этом что-то бурча под нос, я и не сразу заметил, как за ее тучной фигурой, чуть поодаль, замелькал чей-то силуэт.
Ника.
— Позже зайду, заберу посуду. Приятного аппетита.
Да, уж какой тут теперь аппетит.
— Привет, — ее взгляд выражал какую-то скорбь. Она стояла, упершись возле стены у подножия кровати.
— Привет, Ника… Эм, я, пожалуй, пойду. Не буду вам мешать и все такое, — как скороговорку произнес Тим, быстро подошел ко мне, чтобы пожать руку и тут же испарился из палаты.
— Привет, — я встал с кровати. Сейчас моим движениям уже ничего не мешало, капельницу убрали, больше никаких проводов из меня не торчало, только катетер в гордом одиночестве все еще был крепко-накрепко закреплен на моей руке, напоминая о происходящем. Я подошел к ней и обнял ее. Так крепко, насколько у меня тогда хватало сил. — Ты нас напугала. Я-я переживал…
— Кто бы говорил, — тут же подхватила она, почти шепотом.
Я просто прижался к ней, точнее прижал ее к себе, утыкаясь в ее волнистые волосы и умирая и тут же воскрешая от запаха, который исходил от нее. Но она не сопротивлялась. Просто стояла, молча, прижавшись ко мне, будто отвечая на мои объятия.
В палате стояла мертвая тишина, что даже было слышно тиканье настенных часов, звук которых мне уже малость успел надоесть.
На мгновенье мне показалось, что пол начал под ногами раскачиваться, а я снова терял сознание. Я еще крепче прижался к ней, чтобы не потерять равновесие.
Ника, видимо почувствовав это, силой своей руки помогает мне отлипнуть от нее и присесть на кровать, а после и лечь, поправляя при этом заботливо мою подушку.
Оказавшись снова лицом к лицу, мы застыли в немом молчании, при этом поглощая друг друга в бездны своих глаз.
О чем она сейчас думала и о чем она молчала, все было неважно. Я бы еще так полвека просидел, не отводя от нее взгляда.
Мы просто молчали. И только эти дурацкие настенные часы все время пытались нарушить сложившуюся между нами сейчас, как мне казалось, идиллию.
Она присела чуть ближе ко мне и взяла меня за руку. От этого ее неожиданного жеста, все мое тело на мгновенье умерло, окаменев, а сердце ожило, выдавая ритмичные толчки.
— Это ты нас напугал, — смотрела она на мою ладонь, перебирая пальцы. — Прости меня, — вдруг вырвалось из ее уст.
— За что? — я недоумевал, продолжая наслаждаться ее прикосновениями.
— Прости меня, Ник. Кажется, я заигралась…
О чем она говорит?
— Если бы я знала…
— Ника, что ты пытаешься мне сказать? — я пытаюсь к ней подвинуться поближе.
Вдруг в палату кто-то зашел. Мы оба отреагировали на шум и одновременно посмотрели в сторону источника этого самого шума. В комнате появились отец с Леной.
— Потом поговорим, — шепотом произнесла Ника и вырвала свою руку из моей, резко вскочив с кровати.
27
Ника
До текущих событий
Я шла после тренировки домой. На улице стоял жуткий холод, несмотря на то, что официально пришла весна, и темень, от чего становилось еще холоднее, как на душе, так и на теле. Я шла быстрым шагом, укутавшись в свое тонкое пальтишко и широкий большой шарф, чтобы не окоченеть окончательно.
— Девушка, прикурить не найдется, — вдруг передо мной встал какой-то амбал средних лет и преградил мне дорогу. Да, я буквально впечаталась в него, ибо шла, опустив голову вниз, так как ветер сильно обдувал мне лицо, и жутко жег щеки.
— Не курю, — резко выпаливаю я и собираюсь его обойти, ибо походу он прирос к асфальту, судя по его позе.
— А чего это мы такие не приветливые? — увязался за мной этот неприятный тип.
— Простите, но мне некогда вести с Вами задушевные беседы, я очень спешу домой, — обращаюсь к нему, при этом продолжая быстрый шаг.
— Да, постой же ты, — амбал хватает меня за локоть и снова не дает мне сдвинуться с места.