С вниманием полным,
посыл курите –
отправьте скорее
часы Маргарите!
На почту идите,
часы положите,
пришлите скорее
посылку Рите!
И не разбейте,
не проебите,
по почте Рите
часы пришлите!
На почту идите
и положите,
часы верните
скорее Рите!
По почте Рите,
посыл курите –
пришлите скорей
часы Маргарите!
Вернусь в Китай
Когда тоска накроет мысли,
когда разлука засосёт –
я слышу: голос твой далёкий
в Китай домой меня зовёт.
Обнять родных и риса с пару,
и поперчить со вкусом всё.
И разукрасить дадзыбао,
и полистать тайком Басё.
Я вспоминаю наших лица,
родного дома гул вестей.
И волоокая тигрица –
гроза всех рисовых полей!
Я не забыл твои ресницы,
я вижу словно сквозь окно –
в мелькании листвы и птица,
как будто чертит твоё лицо.
Над полем солнце, ручья журчанье,
биение сердца – не забывай!
Я не сдержусь, ведь ты же знаешь –
я брошу всё, вернусь в Китай!
Я вспоминаю твою улыбку,
твой голос, руки, твои глаза…
Я напишу тебе открытку,
когда мы снимем тормоза.
Мы полетим к тебе ветрами,
мы перейдём границу днём.
И над великими степями
вспыхнет небо закатным огнём.
Мы будем жить по деревенькам,
а сны оставим в городах.
Мы обогнём Большую стену,
мы будем кочевать в песках.
Я привезу тебе букеты:
кувшинки, лотос, так и знай –
я обещаю, я сумею…
Сорвусь домой! Вернусь в Китай!
Ты – моя валерьянка
Кому надо, тот поймёт – между нами сладкий мёд.
Жалят жаркие иголки, твёрк твёркают пчёлки.
Нагадай мне скорой встречи, цыганка.
Я – твой котик, ты – моя валерьянка!
В лесах далеких и густых
В лесах далеких и густых тропических
гуляет Кошка по себе сама пластически.
Мангуст Змею кусает в шею вампирически,
и у Слонёнка нос аж до земли практически!
Однажды Наташа
Однажды Наташа сказала Егору:
– Ты, мол, готов к всесоюзному сбору?
Флаги полощут и горны трубят,
ты образцовый позоришь отряд…
В месяце этом продаж у тебя –
мало, дерьмо ты собачее, бля!
Открыл глаза, чуть повернулся
Открыл глаза, чуть повернулся.
C трудом присел, слегка нагнулся.
Кряхтя, поднялся, пошатнулся,
упал, ушибся, чертыхнулся.
Побрёл на кухню, кран открыл.
Прислушался. Воды налил.
Припал к стакану, жадно выпил.
Согнулся, всё обратно вылил.
Снял аккуратно с брюк котлету.
Достал из пепельницы сигарету.
Пошарил в поисках огня:
«Не важно чувствую себя».
Затяжку сделал. Тягуче сплюнул.
Вздохнул. Бычок в салат засунул.
Пошёл обратно. Снова лёг.
Хоть что-то вспомнить… нет, не смог!
Пуштуны корчатся от злобы
Пуштуны корчатся от злобы,
в бессильном гневе затаясь.
А я сижу себе спокойно,
пуштунов вовсе не страшась.
Пуштуны больше нестрашны мне,
я просто выключил кино.
Но нет уверенности, правда,
а вдруг теперь уж всё равно?
Да, вдруг теперь пуштуны
подстерегут меня в дверях…
Измена, братцы – я попался!
Засада будет и в кустах!
Оружие к бою! Два отряда
направить к парку у ларька!
Отправить группу к магазину –
чтобы я смог пойти туда!
Ты же ребенок пугливый
Ты же ребёнок пугливый, иди ко мне!
Если задело, значит за дело,
ведь ты жеребёнок: и дико мне…
И пусть покалечилась пока лечилась,
но мы женаты – мы же на ты!
Соломоновы острова
Когда под снегом скроются леса, белея,
в твои раскосые глаза смотрю, хмелея.
Ворота распахнуть, умчать, сорваться в небеса…
За дальний океан, на Соломоновы острова.
Зашёл с утра в Чебурнет
Зашёл с утра в Чебурнет –
писем что-то в почте нет.
Чебурайл не чебурнули,
Прислать обещали и снова надули!
Если бы ты дала мне номер
Если бы ты дала мне номер,
я бы тебе позвонил.
Голос забыть, отписаться –
мне не хватает сил.
Всю ночь бы торчал под балконом,
Луну бы тебе подарил!
Песни печального рыцаря
я б до утра голосил.
Всех трубадуров собрал бы,
куплеты в уста им вложил…
Видеть тебя в печали
мне не хватает сил.
Иннокентий простудился
Иннокентий простудился,
простудился, простудился.
Как случилось не врубился,