Просыпаясь в полдень, он не хотел и не мог есть по крайней мере в течение двух-трех часов, после чего следовала лишь легкая закуска, настоящий аппетит так и не появлялся. Лишь в 17:00 ему обычно приносили чай с бутербродом, и «настоящий обед» автоматически передвигался на 20:00 или на 22:00—23:00. Такой режим становился опасным, так как ускорял процесс старения. Все это было бы еще не столь трагично, если бы у Сталина сократилась в связи с наступлением старости его рабочая нагрузка. Но он продолжал интенсивно заниматься всеми государственными делами. В последние годы нагрузка даже возросла в связи со сложной международной обстановкой. К тому же Сталин не прекращал работать и в области теории. Его работы по проблемам социалистической экономики относятся именно к этому периоду.
Правда, число участников полуночных застолий у Сталина в последние годы его жизни резко сократилось: соратники умирали или оказывались в опале. Но пять-шесть, самое меньшее три-четыре члена Политбюро вплоть до 1953 г. всегда разделяли позднюю трапезу Сталина. Из опасения, что его могут отравить, Сталин делал свидетелями своих застолий хотя бы тот оставшийся узкий круг людей, с которыми его связывали государственные интересы и которым он все более и более не доверял. Степень его недоверия и подозрительность зашли в последний год жизни очень далеко. Имеются свидетельства того, что были случаи, когда Сталин, запершись у себя в кабинете, лично готовил себе пищу на электроплитке. Это значит, что Сталин переживал тяжелейший психологический кризис. Он находился на грани нервного срыва чуть ли не месяцами. Вот почему наступивший 5 марта инсульт имеет естественное объяснение.
В отличие от Ленина, в честь которого созданы музеи, научно-исследовательские институты, а также изданы собрания сочинений, о Сталине, как это ни парадоксально при всем том «культе личности», который существовал при его жизни, современники знали гораздо меньше. Что же касается «сохранения памяти», то здесь история зло подшутила над Сталиным — более варварского уничтожения подлинных документальных материалов, касающихся его личности, не знал ни один другой государственный деятель его ранга. Ныне Стенфордский университет в США располагает более представительным собранием сталинских материалов, чем наша страна, где он жил, работал и которой руководил 30 лет.
Бытовая сторона жизни Сталина вообще не зафиксирована. В результате кулинарно-гастрономический обзор ленинского быта оказался более полным, более репрезентативным, чем то, что удалось собрать достоверного из этой области о Сталине.
Еще в 1965 г. К. И. Чуковский отмечал в своем дневнике, что описания быта Сталина в романах Солженицына весьма далеки от исторической правды. Александр Исаевич, вполне естественно, совершенно не знал этого быта и писал то, что хотел, и более того — то, что надо было ему из тенденциозных соображений. Но какая же это история?
В 30—40-х годах вообще бытовая сторона жизни как всего народа, так и отдельных государственных деятелей, разумеется, с точки зрения тогдашней официальной советской исторической науки, не имела никакого права на упоминание в истории. И это было чудовищным заблуждением.
В 50-х годах в обществе стал проявляться как раз бытовой интерес, даже тяга к общему обустройству быта, особенно к его пищевому, кулинарно-гастрономическому аспекту. Это было естественной реакцией после голодных военных и первых послевоенных лет. Тот же К. И. Чуковский, всю жизнь имевший широчайший круг знакомых среди советских и иностранных деятелей культуры, записывает в своем дневнике такие, например, события.
«24 февраля 1947 г. На обеде по случаю годовщины со дня смерти Алексея Николаевича Толстого. Огромный стол ломится от яств. Гости — академик Майский, генерал Игнатьев, художник Кончаловский, скульптор Меркулов, писатели Федин, Шкловский и др.
<...> Март 1950 г. Пирушка по случаю присуждения Сталинской премии С. А. Макашину. Гости — „столпы литературоведения“. (О меню — ни слова, видимо, больше пили, не закусывая.)
<...> 30 июня 1951 г. В гостях у Е. В. Тарле. Великолепный обед с закусками, с пятью или шестью сладкими.
<...> 1 апреля 1952 г. Подарки на день рождения (70-летие К. И. Чуковского): ларец сладостей, коробка конфет, бутылка вина.