— Привлечение мусульман к защите революции, к защите Отечества — обязанность Коммунистической партии наипервейшая. Боязнь вооруженного мусульманина, который будто бы может принести вред России, — трагическое заблуждение. Злейший предрассудок, один из тех, что укоренились в головах некоторых товарищей.
По закону давно известному крайности питают друг друга. Шовинисты-русофилы энергично содействуют безудержным националистам, тем, кто требует создания самостоятельных национальных армий. Достаточно печальный опыт Белоруссии, Украины, Эстляндии, Литвы, Латвии не оставляет места для сомнений — национальные армии каждая в отдельности не в состоянии защищаться. В обособицу победы не добьешься. Здесь не должно быть отдельной мусульманской, туркестанской или еще какой-нибудь армии. Только единая революционная, единая советская армия, одинаково доступная, одинаково родная для русских, для мусульман, для бывших военнопленных — для всех людей чистой совести.
Военная победа жизненно необходима, но не конец пути, не вершина стремлений. После победы как раз начнется самое главное, то, ради чего приносятся все жертвы. Тогда гигантское значение для народов Востока будет иметь история борьбы, история победы. Именно то, что мы одинаково безбоязненно даем винтовку русскому и мусульманину. Привлекаем в армию широкие массы мусульман. Это способ наиболее действенный пробудить у них стремление к самостоятельному политическому мышлению, к самостоятельной политической деятельности.
В ночи бессонные в плоскокрышем домике на Зерабулакской улице в Ташкенте печатаются прокламации. Белые, зеленые, желтые, красные — какая бумага нашлась.
«Товарищи мусульмане приглашаются записываться в национальные бригады Красной Армии… Запись добровольцев во всех областях Туркестанской республики».
Обязательно надо «во всех областях». Молва стоустая разнесет: «Слово Койбаши-ака ко всем народам!» Житель коренной не ошибется — область Сырдарьинская — узбеки, Закаспийская — туркмены, Семиреченская — казахи с киргизами. Самаркандской области Ходжентский уезд, сопредельные земли Ферганской — таджики.
Протест властей семиреченских: «Нам мусульманского войска не надо. Избави бог от лукавого». Ответ вразумляющий: «Дать полную возможность войти угнетенному туземному населению Семиреченской области в Красную Армию и немедленно снабдить оружием и обмундированием уже набранные добровольческие части из киргиз и дунган».
Сегодня запись добровольцев. Завтра — закон. Призыв в армию трудящихся коренных национальностей. Сразу тридцать тысяч мусульман в возрасте от девятнадцати до тридцати пяти лет. Дерзкое сотрясение вековых основ. Отзвуки немедленные в эмиратстве Бухарском, ханстве Хивинском, королевстве Афганском. Также в Форин оффис, окутанном обычным туманом.
= 21 =
Поверх пачки деловых бумаг, доставленных за ночь, секретарь Куйбышева Белоусов кладет послание о святых.
«Секретно
Члену Революционного Военного Совета Туркестанского Фронта товарищу Куйбышеву В. В.
ДОКЛАД
Согласно Вашего распоряжения, я приступил к отправке в город Герат через Кушку четырех святых афганского королевства. Коим предоставил вагон № 1270.
8 декабря утром я встретился с представителем генерального консула в Мерве Хаджи-Шах-Магомет-Ханом, который мне заявил, что святые еще не уехали; удивясь этим, я сейчас отправился к святым выяснить, в чем дело. Оказалось, что святые хотели провезти в своем вагоне около двадцати спекулянтов.
Считаю своим долгом осветить немного физиономию представителя генерального консула в Мерве Хаджи-Шах-Магомета-Хана. Общее очертание — прохвост и большой жулик.
Военный Комиссар Г. Хващевский».
«Святым без грешников не обойтись — ни искушения, ни раскаяния… — мелькает в голове Валериана Владимировича. — Пусть себе едут всей компанией! А как быть со своими армейскими грешниками? С ташкентскими снабженцами, оставившими без продуктов, топлива, фуража войска в Каракумской пустыне».
Послание о святых желанного Белоусову эффекта не производит. Улыбка быстро гаснет. Куйбышев мрачный, сердитый, с трудом сдерживает себя. С той минуты, как в крепости Мере — центре Мургабского оазиса — его догнало сообщение командующего Закаспийской армейской группой Сергея Тимошкова:
«1) Критическое положение на фронте с топливом, 80 % паровозов потухли. Солдаты мерзнут без шинелей и без дров. Через 2–3 дня прекратится всякая возможность передвижения… 2) Клевера нет пятый день, лошади падают… 3) Нет мяса уже третий день, и заменить его нечем. Заготовительные аппараты не работают из-за отсутствия денег».
Куйбышев ответил, пообещал: «Я распеку Ташкент и постараюсь заставить пошевелиться». Член Реввоенсовета подвигает к себе «Полевую книжку», изрядно потрепанную на позициях под Астраханью. Быстро пишет:
«Ташкент. Реввоенсовет Турквойск Элиава.
Фронт в том положении, в котором он сейчас находится, нелепость, требует колоссальных затрат и особенно топлива. Продвижение вперед и овладение Казанджиком сразу изменит картину и из фронта поглощающего сделает фронтом дающим: в районе станции Бала-Ишем, которую противник должен будет оставить за безводием, есть масса нефти… Целесообразно дать сейчас все фронту, дабы освободиться через неделю от его снабжения. Необходимо напрячь все силы, пренебречь другими интересами и все бросить сюда немедленно, особенно топливо и денежные знаки старого образца… Жду от тебя и штаба Турквойск проявления крайней энергии в помощь Закаспийскому фронту.
Повторяю, через неделю будет поздно…»
Торопиться, всячески торопиться! Помимо всего другого, Закаспий — путь кратчайший к Баку. К нефти. Позарез необходимой. Куйбышев хорошо помнит телеграмму Ильича «вне всякой очереди» Реввоенсовету Восточного фронта: «…Нельзя ли завоевать устье Урала и Гурьева для взятия оттуда нефти…»
Попозже — недель пять назад — обращение Ленина к Туркестанской комиссии, к Военному совету фронта, также к ЦИК Туркестана: «Обязываю помогать из последнего экспедиции Главнефти, следующей за войсками в глубь Темирских степей. Работы по выявлению нефтяных залежей — дело государственное…»
Спешить! Ничего не жалеть для войск, рвущихся через пустыню — по безлюдным, безводным песчаным барханам — к Каспию, к нефтяному Баку.
Девятого декабря на станции Казанджик, только что отбитой у противника, Куйбышев присоединяется к головному отряду.
— Валериан Владимирович прибыл в обычном вагоне № 2037, прицепленном к эшелону с продовольствием, им же для нас добытым, — рассказывает десятилетия спустя генерал Сергей Прокофьевич Тимошков. — Не с огромным штабом, а только с личным секретарем П. А. Белоусовым. Своей простотой с первой встречи расположил нас к себе. Казалось, мы уже давно знаем его.
Раньше всего другого похороны бойцов и командиров, погибших в бою за Казанджик. Траурный митинг. Много местных жителей — туркмен в неимоверно тяжелых бараньих папахах и в темных халатах с красными продольными полосами.
Куйбышев передает дружеский привет от ЦК коммунистов, от Владимира Ильича Ленина. Излагает содержание личного письма Ильича «Товарищам коммунистам Туркестана», знакомит с целями Туркестанской комиссии.
«Войска под командованием Михаила Васильевича Фрунзе, — заключает Валериан Владимирович, — добивают уральских белоказаков, борются за освобождение Гурьева и Эмбинских нефтяных промыслов. Наша задача — взять Красноводск, овладеть нефтью Бала-Ишема и Челекена».
Реввоенсовет Закаспийской армейской группы решает: четырнадцатого декабря войскам выступить в стодесятикилометровый поход по пустыне Каракум и, обогнув горный хребет с юга, выйти к железнодорожной линии. Цель операции — захват всех частей и эшелонов противника, расположенных на станциях Айдин, Джебел, Перевальная, Ахча-Куйма и на перегонах между ними. Вероятно, в боях придется встретиться и с новыми белогвардейскими частями, переброшенными с Северного Кавказа.
На подготовку операции пять дней и пять ночей. При почти полном отсутствии штабных специалистов. Куйбышева должно хватить на все — на занятия в штабе, политотделе, на посещения воинских частей, встречи с железнодорожниками, делегациями из туркменских аулов.