Нет, мы так до парка точно не дойдем!
— А это ваш сын? А-ли брат? Племянник? — продолжились глупые вопросы от этих двоих.
— Сын. — коротко буркнул отец, не желая вести разговор, и глядя в даль — на носящеюся средь зала мать.
— Какой хорошенький! Славный! А сколько его лет? А как его зову? А у него есть мать? Если нет, то…
— Ла… — открыл было рот отец, но в этот момент я залихватски свистнул, призывая на помощь сестру.
Сестра прилетела лишь на мгновение раньше матери, что заметила двух клуш у хмурого отца и прискакала защищать своё от посягательств со скоростью ветра, даже несмотря на то, что была в момент свиста на другом конце немаленького зала.
Оттеснила девок, встала меж ними и отцом, взглянула из-под бровей, всем свои видом говоря «Чё надо? Свалили, клуши, пока не всекла!». Выглядит комично — она у нас вовсе не богатырского сложения баба! Но девки намек поняли и на проблемы нарываться не стали, и возмущённо фыркнув, удалились прочь, задрав носы.
— Пойдем дорогой, — сказала мама, беря мужа под локоток, при этом взглядом неотрывно следя за конкурентками, — нас тут не любят.
— Хе! — хекнула баба за кассой, с видом «я же говорила!», но что говорила она, мы так и не узнали.
И выйдя из магазина, все же направились в сторону того легендарного парка, куда шли изначально. Ну, я надеюсь, что туда, а не в новый магазин. Мне конечно пофиг на этот парк, но немножко любопытно, что там будет — концерт? Бал? или музей?
Как говорится — ни что не другое.
Шум, крики, грохот техники и детские визги, я услышал еще задолго до того, как мы подошли к этому, кхм, парку. Но подумал, что это часть представления. Потом подумал, что металлический лязг — часть работы механизмов театра под открытым небом. Или что-то такое. Крики — у актеров глотки луженые, а визги — зритель в восторге.
Мне даже стало действительно интересно — что там такое ставят? Тем более, что чем ближе мы подходили к источнику шума, тем больше народу становилось вокруг! И дабы не потеряться в толпе — как бы то ни было странно! Нам пришлось идти возле самих родителей, крепко держа их за ручку.
Вот только когда мы наконец подошли к воротам самого парка, расположенных на небольшой холме, и я увидел то, что представляет из себя этот самый парк… немножко прифегел и выпал в осадок.
Не, ведь по факту все обещанное есть! Вон клоуны, вон горка, вон аттракционы… что я вообще ожидал? Что тут будет собрание любителей высоко художественного слога? Мы же дети! В какой еще парк нас вести, а?
Вот только тогда вопрос — а на кой… ляд так наряжаться? И нет, это не мода такая! Тут мы одни во фраках и бальных платьях! Тут все… в трениках! Джинсах и мини-юбках! В кроссовках и футболках! Да на нас уже все вокруг косятся! Позорище! А предки улыбаются как дурачки, и счастье так и плещет через край — привели деточек развлечься! В долгожданный и много обещанный парк развлечений…
— Хах. — икнул я, чуть не плача, и все же смахнул скупую слезу из уголков глаз.
А родители решили, что я так рад… и мне прямо их даже жалко стало!
— Мне кажется, или мы тут как белые вороны? — шепнула мне сестра, то косясь в сторону родителей, то гуляя взглядом по толпе.
— Не кажется, — ответил я ей так же шёпотом.
Но взглянув на счастливые лица предков, решил — да пошло оно все на переделку! Какое мне дело до всех этих косых взглядов и шепотков⁈ Мы пришли развлекаться! И будем это делать! И вообще — кому какое дело, в чем я в парк пришел! Нравится мне так одеваться! Вот!
— С чего начнем? — потер я ручки, глядя на родителей, и перевел взор на парк, гуляя взглядом с горки на горку.
Вон та, с двумя мёртвым петлями, выглядит интересно! Да и та тарзанка, и вон та центрифуга… да, хочу её! Надо вестибулярный проверить! Так что… хочу покататься на всем и везде где только можно! Да и на чем нельзя!.. Горки и аттракционы — я уже иду!
— Хочу туда! — казал я вдаль, на столб, похожий на гигантское ярморочное колесо.
Ииии… был обломан. Иии… был отправлен кататься на единорогах.
Маленьких таких, пластиковых, со штырем посередине… с дурацкой музычкой и до ужаса медленно скоростью… и это самый быстрый аттракцион, до которого нас допустили! Аааааааа!
— Да я могу от сюда слезь, отлить в стакан, и вылить на голову вон тому мужику! — возмутился я в слух, не удержав свои мысли.
— Ага, болтай! — усмехнулся сидящий на соседнем единороге мальчуган.
Я слез, дошел до соседнего зверя, на роге которого торчал пластиковый стакан, снял его, спрятался за другим зверем от глаз, распутал всю необходимую сбрую на поясе, дабы извлечь орган… не давая подглядывать особо любопытной особе женского пола через два единорога от меня, что скоро свернет себе шею, желая подглядеть за процессом.