Тем временем копы вспомнили о нас, и выпустили из машины. Средь топы стражей порядка обнаружился и усач, что заметив наши тушки, по-доброму улыбнулся.
— Пойдём, что ли, провожу вас обратно, — подошел он к нам поближе и присел на корточки.
Я приметил старательно перебинтованную руку служителя, и капли крови, проступившие сквозь. Но его это похоже не сильно то волнует! Привычный он, что ли? Или как?
Рация на его груди сообщила, что приехали родители детей, и они уже в квартире, ждут.
— Ну вот, — улыбнулся мужчина и встал в полный рост. — Теперь тем более есть смысл проводить. — подал он нам руку, за которую я схватился, а сестра, пристально осмотрела округу, маскируя взгляд за сонный зевок.
— Ну и бардак. — шепнула она мне тихонько, — А ведь мог бы просто всё скрыть и ничего бы не было.
— И трупы? — шепнул я в ответ.
— И трупы.
— Ладно, в следующий раз так и поступлю.
— Обещаешь?
— Постараюсь.
В квартире нас встретил отец, что был хмурым и собранным ровно до того момента как нас увидел. Беседовал о чем-то со своими коллегами-миньонами, обсуждая какие-то задачи и… забыл обо всем, увидев нас. Подбежал, обнял… прижал к себе и забыл обо всем.
Надолго.
— Так вы отец этих чудных детишек? — сказал усач, когда отец наконец закончил с обнимашками, отпустил нас.
Встал, оправил пиджак и смахнул слезу.
— Да, с кем имею честь?
— Лейтенант Беляк, — представился полицейский, и показал какую-то толстую карточку отцу, что вспыхнула на мгновение при контакте с кожей здоровой руки усача.
— Очень приятно. Майкл Симл. — сообразил небольшой поклон отец, в знак признательности и уважения к представителю органа власти.
— Понимаю это прозвучит… неуместно, — взглянул усач на нас, и пожевав губами, вернул взгляд отцу, — но можно взглянуть на ваши документы? Желательно бумажной версии, со вписанными туда детьми.
— Без проблем, сейчас все будет. — улыбнулся отец, тоже взглянул на нас и направился в спальню.
Воцарилась тишина — общаться с нами явно никто не собирался. Мы-ж дети!
— Пойду яичницу пожарю, — пожала плечами сестренка, видя кучу хмурых лиц вокруг.
Запах гари, выгоревшая комната квартиры, и присутствие тут четырех посторонних мужчин её ни разу не смутило. Она пошла на кухню — я пошел следом. Коп, закатив глаза, тоже пошел, но тут вышел из спальни отец, переключив внимание на себя, и полицейский принялся изучать документы. А мы принялись готовить пожрать.
— Эй, сестра, — шепнул я сестре, — а ты в курсе, что как бы во всем доме света нет? — взглянул я на загоревшуюся лампочку-индикатор кухонной плитки.
Сестра тоже на неё взглянула и захлопала глазами, не понимая.
— Подозрительно будет, если ни у кого света нет, а у нас — есть! — и лампочка-индикатор тут же погасла, а сковородка на плитки даже не успела нагреться.
— Брат… — проговорила сестрица, — всё из-за тебя! — и положила уже надколотое яйцо на край стола кухонного гарнитура.
Яйцо покатилось, яйцо упало и разбилось окончательно, расплескав содержимое по полу.
— Из-за тебя! — прошипела сестренка, глядя почему-то на пятно, но имея ввиду явно не его.
Пятно исчезло с полу, а на кухню вошел отец и полицейский.
— Света нет! — тут же переключилась на них сестренка, переключив в том числе и свои эмоции на совсем иной лад — жалобно плаксивый.
— Во всем доме нет. — печально вздохнул усач, переглянулся с отцом, и коротко попрощавшись, ушел.
— Ох вы мои бедные… — нагнулся к нам папаша, и вновь приобнял, прижимая к себе, — мать, как приедет, вообще… с ума сойдет.
— А мы ей не скажем! — пискнула сестрица.
— Ага, не скажешь тут!
Сестренка вновь посмотрела на меня, глазами говоря «из-за тебя!» и «могло бы быть по-другому!». Я закатил глаза «ну могло!», но — не было! Какая разница что могло⁈ Если не стало.
— Майкл! — позвали его коллеги по одинаковым ботинками, и отец, с сожалением отстранившись от нас, пошел к ним обсуждать серьёзные дела.
Поскольку света в доме не было, в том числе и в нашей квартире, мы сестрой решили покушать «сухпайка», и тупо точили печенюшки, запиваемые газировкой. Сидели на кухне, играли в гляделки, украдкой слушали переговоры отца и его коллег. Они там занимались подобием следственной деятельности. Подобием, потому что никакого следствия не вели, а только строили теории, кто это мог быть и зачем им это нужно. Рассуждали о каких-то там группировках и районах… я не вслушивался.