Мужской-женский, и в размера чуть-чуть тоже. Застегиваются не на ту сторону, и вообще… заметил это все отец, внимательно смотря то на меня, то на сестру, с видом «вы не хотите мне что-то сказать, а?», но говорить это все матери не стал. Пожалел, как понимаю — себя!
По итогу мы вытаращив глаза на лоб метнулись до магазина. Благо, мамка знала, где можно притаранится в такую срано раннею рань, особенно первого числа — некоторые магазины специально работают сегодня с шести утра, для таких вот, запаздывающих.
Цены конечно кусаются! Но мать кусалась сильнее. И благо хоть блузка, не является чем-то столь уникальным как пиджачок или юбка! Так что проблемы с её выбором и покупкой тоже не встала — время поджимало, и выбирать долго было просто некогда. И намой личный взгляд, эта блузку на сеструхе, куда меньше подходит юбке, чем все предыдущие, имеющиеся дома, обычные белые. Зато эта имеет розовый оттенок белого! Но с матерями не спорят.
Обратно, до школы, как и туда, до магазина, мы так же ехали на такси. И отец только тут заметил, что в его кармане чего-то не хватает. Наши карточки охотника я увел из его кармана брюк еще тогда, когда он был в квартире! Но… видимо загонялся папаша, и не просек ситуации.
Сейчас вот понял, и косится на заднее сиденье, смотря в зеркало заднего вида, сидя на переднем. Подозревает, что это мы, а точнее — я, утащил у него карточки, вытянув из кармана, пока мы ехали к магазину, ведь тогда именно он сидел сзади, рядом со мной, а мама сидела впереди и показывала дорогу к нужному магазину.
Достать из пространственного кармана наши удостоверения я решил именно в этот момент — просто потому что! И спрятал их себе во внутренний карман пиджачка — пусть будет! В школе похвастаюсь, погляжу на реакцию. Ведь мне и правда стало интересно, как там все будут на это реагировать? Не поверят или нет, а именно реакция.
И, наверное, мы с сестрой даже разделимся, она пойдет хвастаться пред детьми, а я пред взрослыми. Ну или наоборот — посмотрим.
В школе нас никто не встречал, никакой торжественной линейки не было, тут это непринято. Сегодня нас ждет вводный урок и знакомство с учителями. Частично этот процесс произойдет при присутствии взрослых, частично — мы уже будем заниматься сами. Так что в коридорах школы было тесновато от детей и их родителей.
И хоть как бы положено «один ребенок-один дядь», одному ребенку один взрослый, у некоторых киндеров в свите было сразу несколько человек, и это не только мамка с папкой, но и дяди, бабушки, и вообще — седьмая вода без кисля. Но хотя бы в класс на урок их не пустят! Но кто сказал, что нельзя в коридоре посидеть все это время?
Нам в этом плане везет. Нас — двое. Родителей — двое. Все по-честному! Да еще и в одном классе! Без попытки поделить, чего особенно боялась сеструха, обещая в таком случае «разобрать школу по отдельному кирпичику». И я ей даже верю.
Вот только сам урок веселее это все не делает! Ведь начался он не с чего-то там, не со знакомства, которое как бы уже было, на том собрании, не с чего-то еще, а… с лекции. Скучной нудной лекции о важности образования. И непонятно кому она нужна — детям? А они что-то поймут, кроме того, что это скучно? Или взрослым? А они не в курсе что ли? В общем, урок только начался, а я уже сидел зевал, подумывая поспать с открытыми глазами, сидя на коленях у матери.
Ситуацию спасла сестра — заерзала на коленях отца, задергалась, а потом подняла руку, аки послушная ученица.
— Что тебе? — прервался учитель, лучась недовольством словно солнце светом.
— Выйти… — пропищала девчонка, — в туалет. — и покраснела! Покраснела!
Ой актриса! Ой актриса! Перед зеркалом что ли тренировалась? Наверное! Зря что ли просила меня установить в нашем тайнике пару ростовых зеркал в облюбованных нами домах!
Учитель вздохнул с нескрываемым призрением и досадой — он тут детей учит или на каторге?
— Иди, — кивнул он на дверь, и сестренка тут же соскочила, стартанув с места, с пробуксовкой и заносами на поворотах, зажимая промежность рукой через юбку.
Послышались нескрываемые смешки от деток, показались равнодушные взгляды или легкие понимающие полуулыбки взрослых. И я тоже, поднял руку, и до того, как «лектор» продолжит свою речь, настроившись на потерянный высокопарный стиль вещания.
— А тебе чего?
— Выйти… — пропищал я еще более тонким голоском, чем сестра, и смеши стали громче, — пожалуйста, — и соскользнул с коленей матери, зажимая пах и начиная пританцовывать.