— Успокойся, все хорошо, он просто не в себе, он это не серьёзно.
Сестре это не особо помогало. Она во внутренней панике! У неё стресс, разрыв мира, кавардак в голове. И несмотря на все мои действия, из её глаз продолжают течь слезы, а её взгляд — остаётся пустым и бессмысленным.
— Где мы? — задал отец сухой вопрос под стать прошлым и тем же тоном.
— Мы у нас в квартире. Дома… — проговорил я, хотя что-то сейчас, теперь, мне стало тяжело называть это место домом и говорить «у нас в квартире».
Отец выразил полное неверие лицом, чуть ли не фыркнув на мои слова.
— Если не веришь, можешь выйти в подъезд, во двор, на улицу! Куда угодно нафиг! — слегка вспылил я и тут же взял себя в руки.
Зато от в вспышки маны в моей груди, прижатая к ней сестрица, вздрогнув всем телом, наконец стала приходить в себя. Все так же плача, даже чуть больше, она прижалась ко мне сам, сильнее, к моей руке и груди, и словно бы купалась в моем тепле, пытаясь насытиться.
— В спальне лежит мать, — продолжил я говорит, глядя на хмурого отца, продолжая гладить сестренку по волосам, — такая же припадочная, как и ты. — тыкнул я ему, что как бы невежливо для этой страны по отношению к родителям, и даже грубо, — и если вы отказываетесь принимать нас такими, какими мы есть — мы просто уйдем! Нам не в обиду.
Отец молча стиснул зубы, в ответ на мои довольно резкие заявления, которые мне бы не хотелось воплощать в жизнь, ведь без квартиры, магии к ней привязанной, я лишусь фактически всех своих сил, став беспомощным и беззащитным. И это будет даже не уровень нынешней силы сестренки! А куда-куда-куда что-то более хилое! Жалкое… и на восстановление уйдет опять-таки — лет пять мира материального, и где-то полстолетия, или четверть от него, фактического времени, проведённого в Хаосе.
— Только одна просьба, — продолжил я свою речь, глядя на отца, — верни нам наши карточки охотников.
— Их нет, — ответил отец, скрипнув зубами и сильно нехотя, — их «разобрали», чтобы вытянуть данные.
— Ты идиот. — коротко прокомментировал я, и уже сам, покрепче прижал к себе сестру, что разнежилась у меня на руках, и наконец перестала плакать.
Почему-то захотелось поцеловать её в лобик, как ляльку, как мать целует своё дитя… и ведь по факту, она и есть моё дитя, мой творенье! Существо, что стало очень ценным для меня, выделяющееся на фоне всех прочих.
Родители… да, они ценны. Годы, проведенные в Хаосе, что я ходил туда как на работу, и возвращался сюда, к ним… домой, в безопасность! Это место, стало мне домом! Эти люди, моей семьей! Это всё, такая жизнь, извратило мою психику до неузнаваемости! Я стал совсем иным человеком, чем был тогда, много лет назад.
И двадцать лет, проведенный вместе с сестрой, тоже повлияло на мой разум. И куда сильнее, чем я могу себе представить. Она… впилась в мой разум и душу, стала частью моей жизни, стала… тем, кого я и создавал, для чего когда-то и была созданная эта Кукла, которую я по прихоти называю «сестра».
Она мой боевой товарищ, подруга по жизни, телохранитель, любимая дочка, просто приятный собеседник, и человек, что будет со мною всегда. Вечно!
И если выбирать между родителями, к которым я прикипел всей душой как людям, что всегда были рядом и с которыми было хорошо, и своим твореньем, что часть моей души — я выберу последнее. И пускай все катится… да куда хочет.
— Чтож, тогда нам тут больше незачем оставаться. — грустно улыбнулся я, и начал провалится в пол вместе со своей боевой подругой, что кажется, просто уснула у меня на руках.
Погружаться в пол медленно, не желая её разбудить.
— Стой! — воскликнул отец, рефлекторно вытягивая руку, словно бы пытаясь остановить, но не двигаясь с места.
Я остановился, зависнув на треть погруженный в ковер пола, поглядел на отца, что теперь решил помолчать. Склонил голову на бок, задавая немой вопрос, но не получил ответа. Продолжил движение вниз, видя, что собеседник не особо-то горит желанием что-либо делать или начинать разговор, продолжая стоять истуканом, со странными и смешанными чувствами на лице.
— Лари? — спросил он нерешительно, когда я начал движение.
Я вновь замер в подвешенном состоянии.
— Что изменится, если ты узнаешь ответ? — грустно улыбнулся я и вновь продолжил «падение».
— Лари, это и правда ты?
— Ты же не упадешь в обморок, как там, на кухне, если услышишь ответ? — помотал я головой, не останавливаясь.