Девки замерли с испуга и шока, позволяя парню сделать еще хотя бы пару глотков воздуха полу заполненными водой легкими. Кричать им что-либо с такого расстояние бессмысленно, и сестрёнка вместо слов, прицелилась к целям с еще большим желанием их запугать.
Еще шесть копий поочередно воткнулись с разных сторон от тел уродин моральных, пусть и красавиц физических. Каждая из дур, оказалась как бы в клетке, пусть и без одной стены. Пусть и не плотной, и свободной — копья от их туш расположены на расстоянии, сестра не стреляла так, чтобы они попали в упор к телам малолетних сучек, боясь промахнутся, или того, что за секунду полета снаряда, они могут дёрнутся с места, и сами себя в итоге насадить на копьё.
Дуры замерли еще сильнее, кажется даже забыв, как дышать. А потом взвизгнули, да так, что слышно было и тут, и отчетливо, и роняя пожитки, в виде школьных чемоданчиков, и теряя туфли на ходу, полезли выбираться с намытой косы наверх, на набережную, пользуясь нашими же копьями как ступенями. Парадокс!
Пацан, через некоторое время выполз на песочек, а мне стало интересно, что там за намыв такой, если в полуметре от него — длина вытянутой руки девицы — уже глубина, что можно утопить мальчугана лет двенадцати. И почему в песок не проваливаются ни сами девки, что на нем сидели на кортах, пока топили, ни пацан, что кашляя и еле двигая руками, выползает на песок, чтобы отдышатся, и вновь порадоваться тому, что жив, и не утоп.
Может там какой каменный уступ? Или просто камень, скрытый под песком? Может быть, но идти проверять мне что-то лень. Разве что копья забрать!
— Поможем? — поинтересовалась сестра, глядя на распластавшегося по песку паренька, лежащего на спине звездочкой и разглядывающего небо с, наверняка глупым, выражением лица.
— Чем? — усмехнулся я, — Ты знаешь врачебное дело? Или как оказывать первую помощь?
— Второе, — кивнула сестра, — теоретически, — смутилась она, и словно бы стала что-то вспоминать.
А, загруженные воспоминания! Хорошо, хорошо. Но помогать парню мы все равно не будем — воду он уже отплевал, а больше мы ему ничем не поможем. Просто подождем, пока он отдышится и уйдет, и пойдем забирать свои копья.
Пацан лежал на песочке дольно долго, можно даже сказать — непростительно долго! Уже и темнеть начало, и мы устали гулять вдоль набережной туда-сюда, болтая о всяком и поглядывая в ту сторону.
И похолодало маленько, а он, там, как бы мокрый! После купания в не самых лучших водах! Мы даже хотели подойти поближе, и потыкать его древком копья, чтобы проверить, жив ли болезный? Или уже совсем помер? Лежа на песке… Но он все же начал шевелится и подниматься, чтобы предпринять попытку уйти, покинув намыв внутри каменного канала реки.
Мы в это время были на другой стороне речки, наблюдали за ним сидя на чугунной решетке ограждения. Набережная в городе в целом красивая, речка загнана в каменный канал, по краю канала идет красивая ограда. Потом сквер ближе к городу, дома… вот только есть беда — никто тут не гуляет. Вода, помимо желтизны, еще и запах имеет соответствующий цвету, в том числе и с духом мочевины.
Так что гулять вдоль Великой Желтой Реки — себя не уважать. И все те два часа, что мы тут гуляли, из прохожих нам встретился только один гражданин с собакой, что выгуливал её в местном скверике, дабы сбросить из неё коричневенькое, и желтенько, чтобы это не оказалось на коврике у двери.
Пацан, что как бы жив, нас явно видел, и даже оглядывался посмотреть, а сестренка помахала ему ручкой, но наше существование он явно решил игнорировать, и осмотрев отметь в поисках как видно своих вещей, принялся полсти вверх, используя торчащие копья как лестницу.
— Никто не уважает наши копья. — прокомментировала это сестра, — Для одних они ступени, для других — турникет…
— Только он уже наверняка разрушился. — усмехнулся я, вспоминая двор дома бабушки и дедушки, — Все же копья эти сильно недолговечны.
— Ага. — кивнула сестра и задумалась, — Как будем на ту сторону перебираться? Вплавь? Чур без меня!
Я усмехнулся, и указал на виднеющийся за поворотом ажурный мостик.
— Точно. — усмехнулась сестренка, взглянув на него.
Мостик этот был сделан явно для влюбленных! Кованные элементы, сердечки из металла тут и там, и вообще, весь вид и атмосфера, река, делающая зигзаг, посреди которого стоит этот мост, два как бы полуострова с домами и скверами, что как бы две половинки сердца, скрепляемые этим мостом, и… запах мочевины! Тухлых овощей, яиц, гнили, сероводорода. Нда.