— По глазам все поймет, да?
— Ага, — кивнул я, соглашаясь, — И по их пропорциям к голове.
— Но… можно ведь… надеть платок? — показала она ручками, как будто завязывает на голове косынку, отлепляясь от дверного косяка, и вставая ровно, — Подложить под него что-нибудь… — словно бы поправила она этот невидимый платок, подсовывая под него жмень ваты, — или надеть два три слоя.
— И выставить все лицо напоказ, под обрамлением платка, да? — не согласился я с её предложением.
— Ну можно… неплотно надеть! Аки капюшон! — показала она ручками, капюшон, словно бы накидывая его на голову.
— Вот потому мы и будем вредной, но молодой и уродливой.
— Ладно, — махнула сестренка рукой, и уже хотела уйти, собираться, но тут смекнула, за еще один вопрос, — а почему уродливой?
— А какой еще, может быть низкорослая дама, с кривыми ногами в длинном плаще и пузиком под плащом?
— Эээ… ааа… поняла! — смекнула она, почему все так, и убежала прочь, готовится к параду, подбирая одежду, потроша мамкин шкаф.
А я подумал о том, что мне как бы проще самому все из шкафа взять-достать, чем потом после сестры все нормально складывать обратно, чтобы мать ничего не заметила. А сестра, побежав до спальни, запуталась в собственных ногах, упала в коридоре.
Ругнулась, поднялась, вновь упала! И на этот раз — не нарочно! И передумав идти в спальню, до детской добиралась уже на четвереньках, и тоже, не потому, что хотела поиграть и что-то там проверить, а потому, что ноги решили, что ходить им негоже, и их судорогой трясет, от все тех же проблем с нервами.
И ощущения при этом сестрица испытывает явно… не самые хорошие! И её эмоции, настоящие, и не игра, как и не самые приличные словечки из детских уст — кажется, где-то средь книг, был и сборник матерных частушек! Или… это она просто из художественной литературы, что тоже, явно средь книг попадалась, нахваталась?
Все же я слишком плохо мониторю то, что попадает к ней на чтение! И в основном сужу по обложкам, а там, под коркой с невинным названием «Как построить мост» может запросто оказаться ненавистный сестренкой любовный роман, с описаниями погоды на пять страниц, и платья на десять, да без сюжета! А книга с названием «Систематика поведения общества» может оказаться трактатом философским, к обществу отношения мало имеющему.
Про книги с названиями «Как украсть коня» и «Семьдесят лет биологии» я вообще промолчу, ведь под бесцветной обложкой этих книг пряталось какое-то явное порево, с садо-мазо уклоном — родители у нас шалунишки! И книжки эти вообще-то их достояние, и прячутся они в тумбочке в спальне, где сестренка их сама нашла, изучая вещи предков от скуки.
И она уже взрослая девушка! Так что сама решает, что ей читать, а что нет. И список книг с поревом в её интересы не входит. И у неё от такого уши не вянут, и глаза не текут, как и от книг, полных мата, просто… безынтересно ей подобное, у неё иные цели в жизни.
Так что пусть читает что хочет! Но… рот ей прополоскать мылом все же стоило бы! Одно дело читать, а другое дело делать! И ругаться почем зря, когда уже приступ прошел, и до койки дошла, и всё уже нормально так-то, просто злость на былую боль и слабость берет, и слова матерные так и лезут…
— Да епрать вашу кочерыжку якорем в удила!
Не, не, это явно не то, к чему стоит приучать мою сестреночку!
— Сестрица, смотри что у меня есть! Вот мыло, а вот ведро, а вот вода, мочалка, и твой рот. Сейчас все это совместим!
— Ладно! Ладно брат! Не буду больше матюгаться! Не буду! Честно! — отползла она от меня подальше по койки, забиваясь в угол, словно в страхе, — Ну… только если для дела, ладно?
— Ладно, — вздохнул я, понимая, что иногда, для образа, и говорить придется… вульгарно! Пусть я и надеюсь, что нам это никогда не понадобится.
И той же уродливой теткой выход в люди, мы ограничим парой раз — до аптеки, да до денег. Правда, пока что не особо понятно, где эти деньги брать, и… как выйти на этот черный рыночек, единственное место, где мы сейчас можем раздобыть наличку в кратчайшие сроки.
Глава 4
Одна уродливая тетка из нас двоих вышла на загляденье! Мамино пальто, что у мамы было по голень, а на нас двоих, почти по полу волочится. Мамины же туфли, в которые мы набили ваты от души — ножка у меня сильно меньше маменькиной! И иначе бы просто болтались туфли её на мне, рискуя потеряться.
Юбка карандаш, что я натянул на себя почти по самые ноздри, а вернее — почти по самые плечи! Зато надежно скрыты ноги! И только носки туфель при ходьбе, будут иногда торчать. Блузка под плащ на сестренку, причем, не мамина! Косынка на голову, неясного хозяйствования, возможно даже бабушкина, и мамина панамка сверху.