— Да братик, я тебя слушаю! — тут же отозвалась девочка, утирая выступившие слезы, — Надеюсь у тебя получится с баком. Я жду… возвращайся поскорее! — не удержала она поток слез и заревела, упав на пол, на колени.
— Ну, не убивайся ты так сестричка, все же хорошо.
— Да… — пропищала она, роняя слезки в ладошки.
— Я жив, здоров, скоро буду.
— Дааа…
— Целительница меня хорошо подлатала, убрав все повреждения, взамен на двурушник орков, тот, с черепами. Правда… хех, просила не появляться у неё ближайшею неделю «с такими травмами», чтобы она могла восстановится — иссушил я бедняжку!
— Ага…
— Сестричка… не плачь. — сказал он, одновременно и утешая, и повиливая, и девочка постаралась остановить поток соленой жидкости, льющийся из неё как из фонтана.
Получилось… с трудом, и вытирать пришлось еще и натекшие от обиды сопли, так что моська у девочки стала не только заплаканной, но и сопливой.
— Не скучай, сестренка. Я скоро буду. — сказал он, и замолчал.
И Лина погрузилась в гнетущею тишину. И словно бы в пустоту. И Лина чуть было вновь не заревела — нет! Только не опять! Она словно бы вновь очутилась там, в тайнике, одна, без него… нет!
Она стиснула зубы и взяла себя в руки — нет! Так не пойдет! Я не должна себя так вести! Я была много раз одна дома, пока брат уходил в Хаос! Много-много-много раз! Брат был там НЕДЕЛЯМИ! А я была тут… одна… и было все нормально! Так почему сейчас… сейчас так одиноко? Что изменилось⁈
Расстояние? Да в Хаосе он был куда глубже и дальше чем здесь и сейчас! Материальность мира их отделяющего? Нет, это… не то! Наверное, это смерть отца так на неё повлияла — она не хочет больше никого терять! Не хочет никого от себя отпускать! Особенно Брата! Ни на шаг!
Но по факту, не отец виной её состояния, а состояние Лари. И даже не этот раз, с пулями, а тот, где она несла на руках уже почти мертвую тушку брата к целителю, в надежде на чудо. Чудо свершилось, и она поклялась сама себе, никогда от него не отступать, всегда быть рядом и всегда защищать, но… не сдержала своих слов. Опять.
К тому же тогда, когда брат был почти мертвым, и когда его вылечили, она поняла, насколько близко к нему была смерть, и насколько близко он был к этой грани. Насколько была она близка к тому, чтобы его потерять! Его! Брата! Её создателя! Что… тоже смертен! И может однажды… просто исчезнуть!
Травмы, ранения, боль… это все фигня! Но если брата не станет — она просто не знает, что будет делать без него! Совсем не представляет даже! Ведь весь смысл её существования, быть рядом с ним! Иного нет! И она это знает! И что ей, магической кукле, делать без своего предначертанного смысла⁈ Без своего хозяина⁈ Без брата…
Брат шутит «Будешь властвовать, получив мою силу». Шутит грустно, будто уже переживал что-то подобное. Но Лина готова в такие моменты кинутся на него в драку! Лишь бы он не произносил таких страшных слов!
Какая власть? Какая сила? Плевать на это все! В чем смысл её жизни без него⁈
Лина поднялась с пола, и утерла вновь выступившие слезы, размазывая еще больше грязи по лицу. Вышла из комнаты в коридор, дошла до спальни, где мать перебирала белье, посмотрела на неё, молча рассматривая медитативные действия родительницы и думая, что маме тоже тяжело — она потеряла мужа! Свою любовь и половинку! Но держится, крепится, стараясь не показывать на лице своего горя, скрывая его от детей где-то глубоко в душе. Держит маску, делает дело…
Насколько же сильна духом эта женщина⁈ Что несмотря на ТАКУЮ потею, остается… собой. И Лине тоже, надо быть как мать! И держать себя в руках, и не раскисать из-за ерунды, ведь её горе — ни что, на фоне горя её матери! И ей, как и маме, нужно срочно чем-то себя занять, чтобы не сойти с ума.
— Мам… — произнесла девчонка, привлекая к себе внимание.
— М? — обернулась к дочке Маргарет, стараясь не показывать своей печали дочке.
— Помоешь меня? — слабо улыбнулась Лина, говоря это словно бы сама не веря в то, что произносить такие слова.
— Конечно. — без проблем согласилась мать странной девочки, не видя препятствий и проблем выполнить такую маленькую просьбу столь маленькой крохи.
Что может быть проще, и что может быть более обычным? Тем более что девочка даже на вид далека от чистоты, и вся перепачкана чем-то непонятным. Особенно лицо, волосы, и основание шеи, виднеющаяся из-под кофточки.
Вот только сказав, что помоет, и сделав шаг к дочке, Маргарет заподозрила подвох и неладное — а где Лари? Это он её всегда мыл! Это… их… маленькая общая церемония! Мыть друг дружку и не пускать к себе никого! А сейчас… пред ней стоит одинокая Лина, что никогда не разлучалась с братом! Грустная, печальная, какая-то зареванная вся, и — одна!