Сердце женщины сжалось, предчувствуя беду.
— А где Лари⁈ — подскочила она к девчонке, но не решилась хватать за плечи охотницу пяти звезд, как того велело её материнское сердце, — Что с ним⁈
— Он… — опустила Лина глаза в пол, не смотря на родительницу, — занят. Будет часов через десять, двенадцать. Я… — из её глаза потекли слезы, и она начала реветь, опустив голову, скрывая лицо за волосами, — Одна… дома. Без него!
— Что с ним⁈ — все же схватила дочку мать, и слегка опешила от собственных действий.
Пятый ранг может порвать человека на клочки просто дунув! Она это знает! Не в пустоте живет, и не за печкой! Знает за мир, за охотников! И вообще — за одной из них, что условно равна детям по силе, когда-то очень пристально следила, и была в числе поклонниц.
Маргарет… не воспринимала детей «вот такими вот», «такими вот», равными тем, «небожителям». Но… прошедший недавно бой в квартире, где от штурмующих их жилище людей с автоматами не осталось даже крови или ошметков, только их автоматы с очень дорогими патронами, заставил её сильно пересмотреть свои взгляды на собственных детей.
Патроны в автоматах… она узнает их маркировку! У неё хорошая память на цифры! И она может с легкостью держать в голове кучу разных номенклатур товара, несмотря на их сложные цифробуквенные коды.
И пусть, её работа не была связана с оружейным делом, а тем более оружейной магией, она этого все равно так или иначе касалась, и может прочесть маркировку чисто потому, что знает принципы маркирования. Отличать, где номер пули, где её дата выпуска, а где тип боеприпаса. И знает, что последние буковки-цифорки значат.
И пули в автоматах тех людей, что пришли к ним в дом, были очень дорогими, ценными, и мощными. Они должны были прошивать стены их дома как картон! Как фанеру! Но… почему-то в них лишь застревали. А дети… а что дети? Они Пятый Ранг! Они… Но всё равно, она не может стоять и смотреть, как её маленькая девочка, её дочка! Молча роняет слезы на пол. А её брат… где её брат⁈
— Что с Лари? — подняла Маргарет лицо Лины к себе верх за подбородок, заглядывая ей в глаза, и радуясь тому, что её маленький ершистый и порой излишне самостоятельный пятый ранг не сопротивляется, — Он в порядке? Не ранен? Что случилось? — продолжала она сыпать вопросами глядя в глаза, ожидая увидеть в них отклик, но видела в них только бездонный омут, не выражающий эмоций, удерживая чувства целиком где-то в себе, в самой глубине.
— Все в порядке, — замотала девочка головой, легко, но ненавязчиво, высвобождая подбородок из хватки взрослой женщины, — Просто он маленько занят, и будет только завтра. — вновь опустила девочка глаза, словно бы что-то скрывая, но на этот раз не начиная реветь. — А я одна… и мне одиноко без него одной.
— Ясно. — хмура проговорила женщина, пытаясь разобраться в эмоциях этой маленькой пятерки, являющейся ей родной дочкой, но ничегошеньки при этом не понимая, как ни глянь на ситуацию.
Они поссорились? Это конечно… но с другой стороны — а почему нет? Дети часто сорятся! И пусть, это, наверное, первый или второй раз на её памяти со времен как эти дети вылезли из пеленок, но… а почему нет⁈ И… это даже хорошо! Ведь они… слишком сблизились! Прям до ужаса, что… стали появляться вопросы к этой… близости, и тому, к чему она в будущем может привести. Может быть дети сейчас еще сами этого не понимают, но…
— Помоешь меня, мам? — подняла к матери свою заплаканную мордаху девочка, и мать улыбнулась, и погладила её по волосам.
И тут же слегка порезала палец об какой-то осколок, застрявший где-то в густых, пусть и коротких, волосах своей дочки. Нагнула голову девочки к себе, начав изучаться содержимое её шевелюры, и нашла еще несколько разно размерных осколков от пуль.
Боже, да что это⁈ — пронеслось в её голове, глядя на эту шрапнель, и захотелось начать орать, кричать, требовать, но… она сдержалась. Лина явно итак расстроенная из-за ссоры с братом, а если её еще и добить ворчанием… неизвестно чем это может кончится, в случае когда охотник с пятью звездами войдет в неуравновешенное состояние. Луше до такого не доводить.
— Пошли… почищу твою голову от всякого… мусора. — сказала женщина, улыбнувшись, старательно подбирая слова.
И Лина кивнув, отправилась в ванну. Включила воду, включила душ, разделась, не став снимать свою броню, залезла в чашу ванной, сев на дно, поджав к себе ноги, прижимая их руками, пряча тем самым от глаз матери расползающийся по груди огромный синяк размером со всю грудную клетку разом.