— Ясно… кое-кто не в себе от лишней нагрузки на требуху. — констатировал я вывод в слух, глядя в мутные глаза девицы, и вздохнув, потащил девочку в нашу спальню.
Принес, забрался на кровать, шагая по шторе, словно бы она была каменной, и там была лестница. Сел на матрасик сестрёнкиной коечки, попытался отцепить хозяйку постели от своей персоны — получил только веселое хи-хи в ответ, и еще более крепкую хватку.
Приложил больше силы! Понял, что так могу лишь порвать бедолагу, оторвав ей ручки-ножки от тела, но никак не отцепить. Те времена, когда она не могла сама себе нанести урона своим упрямством давно прошли, и насильно её от себя, словно бы котенка, уже не отодрать. А еще она уже явно пришла в чувства, но отцепляться от меня не желает совсем.
— Отцепись давай уже! И поспи! Мне работать надо!
— Не отцеплюсь! И… работай! Я тут, тихо посижу.
— На мне?
— На тебе! Ты— теплый! — сладко потёрлась она щекой о мою шею, словно бы кошка, довольна жизнью.
— У меня так-то дыра в ноге, и печень в кастрюле. Мне тяжело еще и тебя на себе держать. — скривил я морду, глядя на прижавшеюся к моему лицу разомлевшею деваху.
— Извини… — проговорила она, с неудовольствием отцепляясь от меня и перебираясь на кровать. — Я, наверное, конченая эгоистка, — проговорила, лежа на подушке головой, и глядя в бок от меня, уперев взгляд в стену, — Я… дай мне что ли снотворного, или успокоительного… чтобы не мешала тебе… иначе… я… просто не смогу. Не засну. Буду мешать. — проговорила, все так же пялясь в стену, и шмыгнув носиком, утерла слезу.
— Прости, но если я тебе что-то такое дам, то и сам усну следом. Мы… связаны воедино, помнишь? — просветил я её со вздохом, и она едва заметно кивнула, почему-то вздрогнув всем телом и вновь проговорив это слово «Связаны» с неясной интонацией, — Мы сейчас как одно целое… впрочем, мы всегда такими были, просто не в физическом плане.
В этом отличие Лины от всех прочих кукол, творимых мной! Все они, были или самостоятельными существами, со своим ядром силы, без зависимости от меня, или неким придатком ко мне, собачкой на поводке, связанным односторонним каналом, словно бы пылесос проводом с розеткой дома.
Лина же… полноценный участник союза. И я очень рад, что её не пришлось убивать еще десяток лет назад, когда она вновь осознала в себе силы магической твари, но не решила, что может хапнуть больше, чем может переварить.
Я очень рад, что…
— Эй! Ты чего? — увидел я, как девица, обняв сама себя руками, вдруг мелко-мелко начала дрожать, и неясно совершенно, что тому причина, ведь в её теле сейчас такая каша из веществ, что причиной дрожи, может быть что угодно, — Что с тобой⁈
— Ничего… всё нормально. — проговорила она тихим слабым голоском, что не будь я собой, и не услышал бы её этот шёпоток, — Просто… посиди со мной рядом. Хотя бы немного. Пожалуйста. Побудь… тут… не уходит…
— Да что с тобой⁈ — ужаснулся я, наклоняясь к ней поближе.
Она что, умирать собралась⁈ Да ну на! Да не! Не похожа! У неё очень сильное тело! И то, что давно бы убило нормального человека, ей как-то до фонаря.
— Ничего, просто… я осознала, что… — кинулась она ко мне в объятье, и вновь вцепилась словно клещ, — Я просто поняла, что ты мне очень, очень, очень дорог! Понимаешь⁈ — проговорила мне на ушко вкрадчиво, и я не мог не усмехнутся, этой откровенности.
— Конечно, ты мне тоже! Ты мое самое лучше творение, и вообще — дорогая сестренка.
— Да… — пробормотала она, пустила слезу и заснула.
Обмякла, сползла с моей шеи, перетекла на кровать. Я уложил ей поудобнее, накрыл одеялом, улыбнулся, и пошел заниматься своими делами.
Сестренка у меня умница! И пусть, её органы сейчас работают не в полную силу из-за сна, но… ей и правда сейчас нужно поспать! А мне, хватит для работы и этого. Все же моя требуха тоже, не совсем мертва, да и я, кажется, понял в чем корень отравы, и за пару часиков разберусь с проблемой, и верну свои запчасти на родину, вновь став полноценным.
Глава 6
Ближе к вечеру, закончил разбираться со своими органами, но решил, что возвращать их в тело пока еще рано, и пусть еще полежат, помокнут в растворе из химии аптечной, и маны собственной. А чтобы родители тоже не решили приготовить рассол из моей печёнки, спрятал кастрюли под кроватью их спальни.
Там, если и найдут, то не сразу, а если и сразу, то не сразу вилкой тыкать станут! И я успею среагировать до того, как в моём ливре появятся лишние дырки. Хотя бы уж потому, что обычной вилкой мои органы не проткнуть — предки, все же не сестра, что условно равная мне по силам.