— Но вид вы себе приобрели конечно… то еще. — скривилась она, переведя взгляд на мою бритую макушку, словно бы только сейчас заметила. Что там нет ни грамма волос, — Не товарный, скривила физиономию, и отвернулась, — но платят мне не за это.
Постояла пару мгновений пред дверью молча, словно бы о чем-то думая. Или о чем-то вспоминая, и вновь продолжила свой монолог, все так же стоя пред дверью и не оборачиваясь ан «благодарного слушателя».
— Это отлаженный бизнес! — воскликнула. Вздохнула, и остановила руку, уже занесшею к дверной ручке. недонеся и вновь обернулась ко мне, — И с вами все было спланировано, но… вы мне подпортили всю малину, сученыши! Зачем было… так подставлять? Теперь придется на время залечь на дно. — обернулась она обратно к дверному полотну, — Особенно со всем этим шухером в городе… но куш уж больно хорош! — и наконец открыла эту несчастную дверь.
Стой стороны её встречала злая при злая Лина с копьём в руке, даже не желающая поднимать голову верх, чтобы посмотреть на эту девку-воровку-торговку людьми. И сестра стояла столбиком, словно памятник, глядя дамочки чуть пониже пупка, и ничего не делая, ожидая команд, но готовая превратить человека пред неё в мелкое крошево за миг. только один знак! Одна команда! одно Слово! И…
А будущий фарш немножко опешил от появления на той стороне за дверью такого персонажа. Не напуганной девочки, забившейся в угол, самый дальний или наоборот ближний. Не ребенка под одеялом на койке, где «Меня никто не найдет!». Не плачущего комка плоти под дверью, неожидающего, что преграда вдруг откроется, сама, да с другой стороны. Не пустоты пустой комнаты, где напуганный ребенок забился в самый дальний уголок, в шкаф или под диван-кровать-иную мебель, а ЭТО, стоящее посреди прохода, не дающее пройти.
Но ступор был лишь на мгновение.
— Хорошее копье девочка. Его можно будет продать. За дорого! Дай-ка его сюда! — протянула она руку к копью, но прежде чем сестра изрубила эту дуру на части, эта дура исчезла, сместившись в пространстве, оказавшись на потолке надо мной, и провалившись в него как вводу.
— БРАТ! — возмутилась сестренка, рассекая воздух и вгоняя лезвия копья в косяк прорубая его до бетона, и даже чуточку уходя и в него, несмотря на чары.
— Ты же в курсе, что такой разрез не восстановить так просто? — сказал я недовольно, вставая, разрывая веревки, словно бы они были сделаны из сладкой ваты.
— БРАТ! — возмутилась сестра пуще прежнего, выдернув копье из плена древа, не заметив проблемы.
— Она будет нашей игрушкой, — сказал я и покивал своим планам, разминая немного затекшие руки за время бездействия.
— Что? — мгновенно успокоилась сестренка, позабыв о жажде крове и бани, и взглянула на меня, хлопая глазами.
— Ну, помнишь, нам был нужен подонок? — сестра кивнула, явно помня о том разговоре, — Вот, подонок сам пришел к нам. Не будем отказываться.
— Ладно. — согласилась сестренка, убирая оружие в тело, окончательно забыв о «Кровной мести!».
Вышла в коридор, походила туда-сюда, словно бы желая успокоится, и убедится, что тут более никого нет, и мерзавка надёжно спрятана и недосягаема. А потом вернулась ко мне и заговорила, глядя в глаза.
— Сразу сотрешь ей личность, или?
— Я не селен в стирании и прочем, — проговорил я, так же глядя ей в глаза, — Да и к тому же, если б я её просто стер и перезаписал, разве это был бы не иной человек? В чем тогда его бы вина была пред нами?
— Ну да, тоже верно. — отвела она взор и задумалась. — Как пытать того, кто невиновен и ничего не знает?
Я покивала.
— А так… думаю, неделька вечного падения сделает её чуть сговорчивее.
— Две! Две недели!
Я кивнул, соглашаясь — пусть будет две! Полета в отражении коридора, падая и падая, но никуда не прилетая. Для пущего эффекта — там не будет света! И это будет вечный полет во мраке без всего.
А после… поглядим. Если что, можно будет и физикой надавить, немного попытав через боль, но я бы предпочел не портить тело. Она нам нужна в цельном виде, как наш послушный представитель. Раб, которого не жалко. Торговца людьми мне не жалко вообще.
Ведь в Залихе нет рабства, да и в мире вообще фактически тоже. Сиэль далек от границы, и каналы поставки от сюда организовать непросто, даже такого малогабаритного груза, вроде детей. А значит — она торговала не рабами, а запчастями, а это — уже за гранью моего терпения.
Глава 13
Фотки перед камерами на тонкой проволочке, оставленные Нилу для маскировки своих действий, снимать не стали — посмотрим, как среагирует охрана. И среагирует ли она вообще, учитывая, что на взлом соседней квартиры так никто и не явился, и ни одна собака или служба не пришла, проверить, все ли в порядке. Возможно, все камеры уже отключены, теми самыми ребятами с артефактом. Или как-либо иначе взломаны, что никто не бьет тревоги.