Прошлись, и чем больше пунктов я называл, тем мрачнее становились ребята. Они понимали — трехсот тысяч за ЭТО не хватит. Тут кучка махнёт… миллиона на три! Но их у них… возможно нет вообще, не говоря уж о собой.
— Мы думали годами будем собирать нужное… — проговорила девица, как заворожённая глядя на остриё жница.
— Не трогай! — рявкнула на неё Лина, выводя из траса, — Брат, зачем ты притащил такую опасную вещь этим детям? — «дети» вздрогнули от такого обращения. — Забери его. — она вынула ногу лезвия паука убийцы из мешка и сунула его мне в руки, под заворожённые взгляды двух великовозрастных подростков, смотрящих на оружие не моргая.
Я, сделал вид, что отправил «оружие» хранится за пределы машины, но на самом деле убрал в свой тайник — а то еще кто-нибудь захочет его пощупать! Тварь мертва, а его нога продолжает хотеть убивать! Ужас…
— Мы будем вам должны, — сказал парень, когда я закрыл дверь, — тут… — поднял он на меня свои глаза, держа в руках стопку бумажек.
— Не проблема. — принял я деньги из его рук, — мы не обидимся, даже ели вы исчезните со всем этим, х…
— Мы не исчезнем! — вскричала его сестрица, — Мы не такие!
— Хорошо, хорошо. Мы вам верим. Главное, чтобы деньги были не фальшивые. — улыбнулся я и убрал деньги во внутренний карман одежды.
Убирать их в мой тайник, увы, нельзя иначе их метки… просто пропадут! Такие деньги даже хранить в квартире рискованно! Ведь в отличии от примитивных меток более мелких купюрах, эти… могут быть обсосаны защитным контуром квартиры. И уничтожены. И восстановить я их не смогу — слишком сложно! И тонка работа. При том, что магии в ней… грош. Один лишь грош. Работы много, толку грош… не мой это профиль, увы. Хотя если создать что-то, для массового производства…
Ребята на моё обвинение в подделки смотрели с видом «обижаешь! Да мы! Да не смейся над нами!» однако говорить ничего не говорили, считая это излишним, считая мой наезд или слишком глупым, или шуткой. И в принципе, это так и было! Но… я решил все же кое-что уточнить по части них, по части купюр.
— Эти деньги…
— Они не фальшивка! — все же не удержалась девица от крика, — Настоящие они! — и её брат закивал подтверждая.
— Можем в банкомате проверить, если не верите на слово.
— Не в этом дело. — мотнула моя сестра головой.
— Просто… они слишком новые. — пояснил я свои опасения, — Нас не выследят… по ним? Ведь все деньги из банка…
— Они не новые, — грустно сказал парнишка-скупщик, — Они… просто не использовались. И очень долго лежали у папы в сейфе. Поэтому так выглядят. По ним вас не отследят, не беспокойтесь.
— Оу… хорошо! — улыбнулся я, а сестра закивала. — Тогда… мы пойдем, — и нам кивнули уже они, — А вам стоит поторопится — машина без номеров может привлечь внимание патрульных. — и я вернул парню две тысячные купюры.
— Что? Зачем? — не понял он.
— Откупится на случай чего. Будет глупо, если вы так глупо попадетесь и не будет даже денег на взятку.
— А, ладно. — похлопал он глазами, и отдал деньги своей сестре, заставляя уже её крутить купюры в руке в недоумении.
— А… — открыла она рот, явно чтобы спросит глупость в стиле «А как давать взятку?»
Но поскольку я не знаю ответа на этот вопрос и сам, то опередил её мысль своей:
— А еще… если все же соберетесь на ту встречу, то… позовите нас. Мы прикроем. Подстрахуем, и если все будет нормально — просто постоим в сторонке. Это бесплатно. — улыбнулся я этим детям и уже собирался уходить, но:
— Зачем вам это все? — спросил парень, стискивая кулаки, — Зачем нам помагаете? Зачем… — он посмотрел на мешки, — даете в долг такие дорогие вещи?
— Вы наивные и невинные… жалко нам вас. — переглянулся я с сестрой, что сказала мне своим видом многое даже без слов, — Хотя если вы вдруг окажитесь маньяками убийцами… — на наших лицах расцвели кровожадные улыбки.
Что исчезли буквально через миг, будто их и не было. И мы начали выходить, покидая машину.
— Позову! Обязательно позову! — крикнул нам в след этот парнишка и я улыбнулся, понимая, что нам наконец стали верить и даже доверять.
Славные малые, жалко будет их убивать. Но… Нилу вон как пример, тоже выглядела обычной девкой, а… сейчас, проторчав в вечном падении всего-то ночь, уже начала каяться в своих грехах продолжая падать.
Каялась она конечно… не покаянно! А обвиняя всех и все, в том, что вот такое приключилось, и как такое может быть! Как ЭТО с ней могло произойти, и вообще — чем она это заслужила⁈ Но даже то, что в потоке брани иногда проскакивает в её речи, заставляет задуматься — а человек ли она вообще? Или некая бесчеловечная тварь, с обликом милой и красивой девушки.