— ЖИВО! Огонь! Огонь! — кричит третье, повторяя действия второй, что все так же объективно бессмысленно, глупо, неразумно, и пахнет суицидом.
И никто как-то не торопится открывать огонь по охотнику, что может ловить лбом пули крупного калибра, и резать броне сталь, словно та какое-то талое масло.
— Если вы сейчас же не убьёте её, то все будете уволены! Все! И семьи ваши попадут на каторгу! — верещит четвертая баба, потрясая пудовыми кулаками и складками на щеках, и эта угроза действует, в Лину начинают лететь новые пули, чаще попадая в иных полицейских, не успевших уйти с линии огня.
Нет, что-то я явно делаю не так! — подумала девочка, метнувшись к зачинщикам новой драки. — Почему они не успокаиваются. Не боятся? Почему… продолжают пытаться меня атаковать? Неужели нужно убить их всех, чтобы они наконец утихомирились? Но брат говорил, что не стоит убивать просто так. Хотя я же не просто… они же стреляют…
Первой от копья девочки пала последняя крикливая баба, желавшая отправить семьи на каторгу. Потом вторая, далее досталось и третьей. Первая крикунья успела куда-то забиться, и искать её средь толпы было сложно.
В Лину уже почти не стреляли, и даже почтительно расступались, давая возможность для маневра. Но ей всё равно было неприятно тут находится, сверкая голым телом пред сотней напуганных глаз. Да и третье убийство не прошло гладко — вместе с жирухой она зацепила рядом стоящего человека, которой та хотела прикрыться. Бедолага умер мгновенно, и даже был безоружным! И это было неприятно.
Лина решила, что лучше оставить затею разбираться со всем этим, подождать пока брат придет в норму, и уже тогда… рядом с ним она всегда чувствовала себя увереннее. А главное — чувствовала уверенность в правильности своих действий и решений, действуя не сомневаясь. Сейчас же она колебалась, не зная, убить тут всех, или же нет, и невозможность спросить у брата выливалась в нерешительность, а нерешительность в задержки в действиях, что дико раздражало скорую на расправу девочку.
Она решила отступить, тем более что стрельба окончательно прекратилась и вокруг неё образовалось пустое кольцо открытого пространства.
— Кто еще хочет меня убить⁈ — проговорила она, водя головой из стороны в сторону и наблюдая хмурые, напуганные, позеленевшие и покрасневшие лица.
Людей, закусивших губы, сжавших кулаки, выдохнувших с облегчением, и даже с немного радостными лицами, пусть и радость эта явно грустная «Ну, хорошо раз так!», — почему это так? Непонятно.
Но были и те, кто закусив губу смотрели с неё с нескрываемой ненавистью и гневом.
— Убе… — хотела вякнуть какая-то тетя, но получила копье, пролетевшее через толпу десяток метров, точно себе в рот.
Остальные мадамы, наконец осознали ситуацию и с визгом криками и матами бросились бежать теряя туфли и портки. Кто-то забился в угол, в щель, за и под машину. Кто-то просто сел на корточки в толпе, начав реветь горькими слезами, кто-то упал асфальт, некоторых начало рвать, хотя такие были и до этого момента.
Лина же проследовала сквозь почтительно расступающеюся толпу до трупа, и выдернула из его тела свой протазан. Это был не тот протазан, что она держала в руках, другой, выскочивший из её плеча, но это вряд ли кто заметил, потому как тот она тут же спрятала через свою голень в арсенал, создав иллюзию, что у неё всего одно копье в наличии.
— Вижу, желающих больше нет? — вновь осмотрела она толпу с нового места.
Взглянула на ревущею жирдяйку рядом, пытающею спрятать своё необъятное тело за маленькой машинкой, напугала бедняжку своим вниманием, и пошла обратно к подъезду, сквозь почтительно расступающеюся толпу.
Поглядела на кучку взрывчатки возле входной двери, хмыкнула, отодвинула опасные вещи ножкой в сторону, открыла дверь, и скрылась в подъезде. Её работа тут закончена, надо вернутся к брату.
Глава 22
Уходя прочь от странных людей, Лина думала, что на этом все кончится, что всё, проблема решена и более никто не посмеет их тронуть. Она показала им всем свою силу! Свои возможности, покарала главных зачинщиков, толкавших всех вперед!
Вот только она горько ошиблась в своих суждениях и оценки собравшихся перед её домом людей. Не вычленила настоящих главарей — да и не старалась, пусть и напугала всех офицершь до мокрых портков, показав, что от гнева маленькой девочки им ни где на этой площади не скрыться и не спрятаться, и пощадила она их, лишь из прихоти.