За ней обнаружилась ванная, и это было именно то, в чем девушка сейчас особенно нуждалась. Смыть с себя чужие прикосновения, хотя бы ненадолго ощутить себя чистой. Нетронутой.
Увы, долго это ощущение продлиться не могло, но принесло ей определенное облегчение. Вышла из ванной Эснерия, укутавшись уже в полотенце, и в некотором сомнении замерла. Если панталоны и даже корсет, не без некоторых сложностей, но все-таки надеть без посторонней помощи возможно, то с платьем ей в одиночку не справиться. Собирается ли император выделить ей горничную? А прислать ей ее вещи, которыми ее снабдили дома? Или он запер ее здесь без права выйти или хотя бы одеться?
Осторожно Эснерия приблизилась к окну.
Отсюда открывался чудесный вид на императорский парк. Но даже самый красивый вид со временем приедается, а иных развлечений комната не предоставляла. Ни книг, ни письменных принадлежностей, ни музыкальных инструментов.
Ни собеседника.
Впрочем, сейчас Эснерия ни с кем говорить не желала. Конечно, вполне возможно, у дверей ее спальни поставлена стража, вот только выйти к ним она не может. Не в столь неподобающем виде. Пусть кукла, но у нее по-прежнему есть принципы.
Эснерия после недолгих раздумий решила убрать платье, но нижнее белье все же надеть. Мало ли кто может войти, ведь запираться она не должна. С корсетом пришлось повозиться, но ей все же удалось завязать шнуровку. Вытащив заколки из сложной своей прически, девушка заплела простую косу и обернулась простыней, прихватив ткань заколками для пущей надежности. Не удержалась и взглянула на свое отражение.
Горестный вздох вырвался из ее груди при виде столь печального зрелища. Самодельный ее наряд, хоть и напоминал отдаленно домашнее летнее платье, но одеждой не был. Но в то же время, если накануне зеркало отражало обычную куклу, какой она еще не была, то сейчас, даже в наряде из простыни, она смотрелась неприступной дамой. В то время как в действительности она стала постельной игрушкой.
К глазам вновь подступили слезы, и ей стоило больших усилий не заплакать. Эснерия присела на край кровати и уставилась на входную дверь в ожидании, когда кто-нибудь войдет. Даже если император не сочтет нужным выделить ей горничную, кормить-то ее все равно должны.
Наверное.
Отвлекаясь от тревожных мыслей, Эснерия погрузилась в воспоминания – о своей прошлой, теперь кажущейся такой счастливой жизни, которую разрушили самонадеянные ее братья.
Эснерия ничего не знала о заговоре. Она была юной девушкой, далекой от политики и интриг, и имя императора Териана не вызывало в ней ничего, кроме разумной боязни. О Териане ходило множество слухов, о его силе, гении, удаче. А еще – о жестокости, безжалостности и неуязвимости. Говорили, что он продал душу тьме, чтобы стать величайшим магом мира. Что он хочет весь мир превратить в свою империю. Что он бессмертен…
Териана ненавидели и боялись, а потому заговоры вокруг него плелись с завидным постоянством. Но обычно плохо заканчивались для заговорщиков. Все, кто считали себя хитрее императора, заканчивали жизнь на плахе или в рудниках.
И почему ее братья решили, что им повезет больше?
О Териане заговорили чуть больше десяти лет назад. Эснерия была еще ребенком, а их земли располагались намного южнее княжества Лайс, откуда был родом Териан. Тогда в Тоэре о событиях на севере упоминали лишь вскользь, уверенные, что южным княжествам ничего не грозит.
Териан начал с соседей. Под надуманным предлогом выставил претензию, обеспечивая невмешательство союзников в его личное дело, и за неполный год увеличил свое княжество едва ли не втрое. Естественно, его хотели убить. И потерявшие свои земли князья, и обеспокоенные соседи. Но, тогда еще князя, Териана не брало ничего. Ни яд, ни магия, ни сталь. А каждое новое покушение он использовал для того, чтобы выставить новую претензию. И захватить еще одно княжество.