…
Ничего себе! Наконец-то опять прилетело! Картинка из прошлой жизни! Странная, правда, какая-то… Надо постараться запомнить до мельчайших подробностей и потом тщательно проанализировать! Так… а чего это меня покачивает? Я на руках? Еду на лошади? Мастер?! По связи пришло ощущение облегчения, радости и… чувства вины. Так не пойдет, поэтому: «Нет, мастер… я САМА виновата, не надо было мне так делать! Я в порядке, можете отпустить меня. Что? Собираетесь ТАК везти до замка? Возражения не принимаются? Совсем-совсем? Ну… ладно, в принципе удобно. Можно даже поспать». И ведь действительно заснул.
Какой сегодня день… насыщенный получился! С утра, услышав предложение Даниэля съездить вместе в деревню, Анри даже сначала подумывал отказаться (ну, что он там не видел). Однако услышав, что Люцифиано хочет отвезти туда девочку, согласился, предполагая, что явно в таком случае произойдет что-то интересное и необычное. И не ошибся!
Началось все с уморительной беготни Эли, когда они ехали на лошадях в деревню. Вообще Леардо сначала удивился, когда Люцифиано, сказал, что девочка не поедет на лошади. Но увидев, с какой скоростью та перемещается, а главное, вспомнив, кто также бегал вокруг них много лет назад, успокоился. Однако сочетание белого легкого платья и черных, шипастых «ограничителей», слегка било по нервам, вызывая в мыслях определенный диссонанс. Удивительно, что Эли совсем не обращала на них внимания.
Стражи, на въезде в деревню, конечно, ничего кроме смеха не вызвали (и где Игорь таких олухов нашел, это же постараться надо), а вот внезапное сообщение о стае диких измененных, да еще и зараженной стае… вот тут уже стало ОЧЕНЬ интересно! Особенно, когда он услышал предложение Игоря. Ведь Эли действительно была… необученной химерой.
Однако ситуация являлась неожиданно опасной и Анри не удивился, когда после серьезных колебаний Даниэль все-таки согласился на проверку с использованием девочки. Ведь, других, наиболее быстрых способов в ближайшее время не было. А след, который мог бы подтвердить предположения Игоря (на тот момент, пока только предположения), долго не просуществует. Команда стражей-дознавателей из города, может и не успеть.
Сцена с подбрасыванием в воздух Кайнэ рассмешила, а вот переодевание девочки (и как она умудрилась так изгваздаться), сначала вызвало раздражение (да сколько ждать то… десять раз за это время, можно было ее переодеть). Однако когда он увидел выходящего из дома Даниэля с глупой улыбкой счастья на лице и услышал его неловкие извинения, раздражение моментально улеглось.
Ну, и теперь, по крайней мере, походный костюм химеры, в сочетании с «ограничителями», смотрелся вполне обычно (хм, у него с тех времен еще и подходящий размер остался… однако). Быстрая перезарядка артефакта, на выезде из деревни, уже заставила Леардо только удивленно приподнять брови. Оказывается, его друг и ЭТО предусмотрел! А, скачка на лошадях вглубь долины, даже вызвала ностальгию. И неожиданно вспомнилось…
…
Последняя Война, уже ближе к концу. Они, небольшой группой, патрулируют выделенный участок фронта, а «дитя» Даниэля, наворачивая круги вокруг патрульной группы, периодически подбегает к нему, прося, что бы его погладили по голове или за какой-нибудь вкусняшкой.
Их, Люцифиано, постоянно таскал в седельной сумке, периодически угощая и одаривая лаской своих «детей», что служило, и даже давало повод для насмешек от остальных химерологов в полку (предпочитающих более жесткие методы тренировок), да и в армии в целом (профессиональный мир тесен).
Однако насмешки быстро кончались, когда приходилось сравнивать результаты боев, даже просто учебных. Как насмехающиеся не пыжились, однако даже в несколько «питомцев» они не могли справиться с одной химерой Даниэля. Те, без тени сомнений, исполняли любой его приказ с полной самоотдачей и даже… на смертельный бой выходили с улыбкой на лице.
…
Поняв, что последнее воспоминание явно было лишним, Анри постарался загнать его внутрь и продолжил смотреть, как Эли, то убегая вперед, то появляясь сбоку, периодически подбегала к Даниэлю, а тот рассеяно улыбаясь, наклонялся и трепал ее по голове, или давал извлеченный из седельной сумки пирожок.