— … А теперь, водные процедуры, — раздался голос в комнате и тело, когда то бывшее телом девушки Лиси не торопясь погрузили в воду, оставив на поверхности только голову….
Сидя в ванной и обняв девушку, сидевшую у него на коленях спереди, Алекс ощущал, как в это тело постепенно возвращается жизнь. Сначала робкие, потом более сильные, трепыхания становились все осмысленнее и наконец, Лиси, сдвинувшись с его колен, повернулась к Алексу лицом.
— Я и не знала, что ЭТО может быть ТАК… — хриплым голосом произнесла она.
Алекс, молча, смотрел на девушку, отмечая постепенно загорающиеся в ее глазах огоньки. «Эх, не училась ты в академии для благородных, — подумал он, — то, что я сделал, лишь маленькая и невинная толика тех безумств, которые творятся там, в магической псевдотишине спален общежитий!»
Однако не успел он додумать эту мысль, как его шею обвили руки, а голос возле уха прошептал, — Простите, господин, что заставила Вас, напомнить мне, КАК и ЧТО нужно делать. Разрешите исправить свою ошибку.
Алекс улыбнулся. Он знал эффект от работы ЭТОГО масла, особенно если его правильно использовать. А значит, ночь будет… очень насыщенной! И начнется она прямо сейчас!
… Увлеченные друг другом, они не заметили, как приоткрыв дверь, в комнату проскользнула какая-то тень, или… две тени… а может… три?
Яркий солнечный луч, пробившись сквозь щель между занавесками, не торопясь пополз по кровати через переплетение людских тел. Наконец добравшись до чего-то лица, заплясал вдоль закрытых глаз, как будто специально пытаясь разбудить. Человек дернулся и, приоткрыв глаза, сразу зажмурился. Луч, как будто удовлетворившись тем, что сделал, заскользил дальше по комнате.
Проморгавшись, Д‘Анте попытался приподняться и понял, что не может это сделать. Все части тела были… оккупированы. Слегка подняв голову, и скосив глаза, он внимательно оглядел открывающуюся картину.
Так… справа посапывает в плечо Лиси, слева… похоже одна из ее сменщиц со стойки (не помню как зовут), снизу, обнимает ногу еще одна девушка… А, я помню ее, это же одна из тех, кто чистил мне доспех! Хм… значит трое… неплохо!
…
О, а это что за ощущение! О-о… ого! Кому-то показалось мало ночи?!
Еще немного подняв голову, он неожиданно встретился взглядом с большими темными глазами. Девичья голова, находящаяся у него между ног тоже слегка приподнялась и…
«Мила… — подумал он, потом с резко возникшим удивлением, — МИЛА?!»
Девушка аккуратно облизнула губы язычком, скосила глаза вниз, потом опять посмотрела на Алекса и произнесла спокойно, как нечто само собой разумеющиеся:
— Я уже опоздала на завтрак… родители все равно будут ругаться… поэтому… задержусь и… позавтракаю здесь! — после чего ее голова опять опустилась, а Д’Анте откинувшись, молча на подушку, судорожно пытался вспомнить и выложить в хронологической последовательности все, произошедшие, вечером и ночью события.
Одновременно с этим в его голове пронеслась, запомненная еще со времен академии фраза: «Если ты не в силах сопротивляться обстоятельствам, то… расслабься и постарайся получить удовольствие!»…
Глава 9
Покой нам только снится
Ковры, ковры… кругом ковры. На полу, стенах, даже свисают с потолка, образуя своеобразный небольшой лабиринт. Там и тут, слегка покачиваясь от малейшего движения воздуха, на цепочках висят магические светильники. Причудливые тени, переплетаясь со светом, скользят по окружающей обстановке.
В центре этого лабиринта, на набросанных, в кажущемся беспорядке, подушках с кисточками, возлежит старый человек в длинном шерстяном халате. Высушенное временем тело, пергаментная, пожелтевшая кожа, и голова, полностью потерявшая все волосы. Мутно-водянистые, глубоко посаженные глаза невидяще уставились вдаль. Ноздри крючковатого носа слегка трепещут, периодически пропуская через себя дым от кальяна, трубку которого он держит в тонких, плотно сомкнутых губах.
Рядом, в поклоне, безмолвной тенью, застыл собеседник — молодой человек с незапоминающимся лицом. Юноша одет в дорогой, расшитый бисером камзол по последней моде, волосы тщательно уложены в сложную прическу.
…
Ковры. Он любил их запах. И пусть со временем этот запах приобретал легкий (или не очень) оттенок затхлости (слугам дозволялось только, не прикасаясь, смахивать пыль), это не имело значения. Каждый из ковров, развешенных на стенах его обители, нес в себе частицу прошлого.