Но СВ, стоило получить новую игрушку, терял к ней интерес и выбрасывал, как ненужную вещь. Вот пережить эту боль девушки и не могли.
Я полетела в Сочи от безысходности, просто не представляла себе, как проживу до сентября. Новое место и новые люди помогут переболеть этой глупой и безответной влюбленностью.
Так думала я, но у судьбы, увы, были другие планы.
Аня и Полина встретили меня радостно! Я поняла, что скучала по своим соседкам по комнате, по их веселому смеху и постоянно хорошему настроению. Они словно лучились счастьем и заряжали им окружающих.
Анины родители держали гостевой дом. Мне выделили маленькую комнатку под крышей. Когда-то здесь был чердак, потом его переоборудовали под жилое помещение. Один скат крыши служил для комнаты стеной, и в нем вырезали окно. Лежа ночью в постели, я наблюдала за звездами и мечтала, как вернусь в Москву и пройду мимо Вишневского с гордо поднятой головой. И ни один нерв не дрогнет при виде смазливого лица, ни один мускул не шевельнется.
Я и вправду взбодрилась. Подружки познакомили меня с Никитой, старшим братом Полины. Он был на пять лет взрослее нас, ходил на маленькой рыболовной шхуне в море и казался совершенно состоявшимся человеком.
Днем мы ходили на пляж, купались, потом болтались по городу, а по вечерам встречали в порту Никиту. Он вразвалочку спускался по трапу и крепко обнимал нас всех длинными руками. Я прижималась носом к его спецовке, пропахшей рыбой, и тоже представляла себя в море. Потом он доставал из кармана трубку и, как заправский моряк, прикуривал. Мне нравилось идти рядом.
— Кит, это твоя невеста? — кричали ему рыбаки.
— Нет, — отвечал Никита, — но скоро будет.
Мы весело смеялись, и пусть это была всего лишь шутка, я чувствовала себя счастливой.
Мои волосы от морской воды стали пушистее и светлее, и теперь голова походила на одуванчик, стоило их распустить. А вот белую кожу приходилось прятать под футболками, парео, шляпками и зонтами. Мне нельзя было загорать. Я мгновенно покрывалась красными пятнами ожогов, которые заживали долго и болезненно.
Кроме того, здесь, на курорте, вылезла еще одна неприятная напасть: солнечная аллергия. Когда я впервые увидела под мышками и на бедрах выпуклые оранжевые блямбы, страшно перепугалась и побежала к врачу.
— Фотодерматит, милая девушка, — весело сказал молодой доктор с кудрявыми волосами. Завитки смешно покачивались, когда он наклонял голову. — Явление распространенное. Поражает многих людей с бледной кожей. Мазь уберет эти проблемы в два счета, волноваться не надо. Вот только на солнце вам бывать не советую. Поберегите себя.
Я и берегла, поэтому за две недели, которые пролетели незаметно, как один день, почти не загорела, только веснушками покрылись нос и скулы. Так как подруги ни на минуту не оставляли меня одну, образ Марка немного потускнел. Я вспоминала о нем по ночам, когда, уставшая от дневной суеты, забиралась под покрывало и смотрела в черное небо.
Домой я решила лететь после дня рождения Ани, которой исполнялось двадцать лет. Услышав, что я хочу купить билет на самолет, она обиженно поджала губы.
— Ника, так нельзя! Я столько готовилась к празднику, думала, отметим вчетвером с размахом, а ты собираешься сбежать.
— Я не бегу. Просто мама звонит каждый день.
— Ну, задержишься ты на чуток, что с того? Хочешь, я сама с твоей мамой поговорю?
Я решила задержаться. Лето, каникулы, отличная компания, почему бы и нет?
День рождения Ани родители отмечали с размахом. В холле гостевого дома они накрыли стол для жильцов, во внутреннем дворике — для родственников, которых собралось много, а нам они по просьбе дочери заказали столик в дорогущем ресторане при отеле «Шантилье».
Никита должен был сопровождать нас, но накануне его судно попало в шторм, сломалось, и теперь стояло в доке соседнего города на ремонте.
Он позвонил, извинился, что не приедет, и прислал Ане подарок — роскошное вечернее платье насыщенного синего цвета.
— Девочки! — завизжала от восторга Аня, развернув. — Смотрите, какая прелесть!
Она скинула сарафан, натянула наряд, побежала к зеркалу и разочарованно остановилась на полпути.