— Бог мой, мисс! Аккуратнее с платьем! — шепнула Мэри. — Вы же не считаете, что оно пролежало все эти годы чистым ради того, чтобы вы его запачкали?
Я выпрямилась от того, что увидела на полу. Кое-что оказалось слишком крупным для мыши и даже для крысы. Кроличий помет.
— А Дэйви не ходил по нашим комнатам, Мэри?
— Нет, мисс, а если да, то я об этом ничего не знаю…
— И ты держишь дверь в свою комнату и в библиотеку запертой?
— Конечно, мисс, я же вам говорю…
— И моя дверь в коридор всегда заперта, не так ли?
— Думаю, да. А что вы… Ой, это что, от кролика?
— Ага. Но как он сюда забирается, для меня полнейшая загадка.
Мы обошли комнату, но другого входа в ней не было. Оставался только гардероб.
Я вздохнула.
— Ну что ж. Ничего плохого в этом нет, но с другой стороны, мне бы не хотелось, чтобы он шнырял тут без нашего ведома. Он так хорошо прячется…
— Да. Это точно, мисс. Ему пришлось стать таким в работном доме, если вы меня правильно понимаете.
Я аккуратно пробиралась обратно к двери, придерживая и свечу и подол платья, но остановилась, чтобы посмотреть на Мэри.
— Нет, я не понимаю, о чем ты. Хочешь сказать, что вы с Дэйви были в одном работном доме?
— Ну да. А вы что, не знали, мисс? Он был таким невидимкой, все время жался по углам, так что на него не обращали внимания. А еще его били, когда он не слушался, или не отвечал, или не называл своего имени. Мама говорила…
Я вздрогнула. Если Мэри было девять, когда она была в доме святого Леонарда, то ему точно было не больше четырех. Я снова пошла к двери.
— …что пыталась помогать ему, но ничего не получалось, и она показала его мистеру Бэбкоку, и он забрал его вместе со всеми и привез сюда, к миссис Джеффрис, и он с тех пор ходит за ней, как хвост. Так и повелось. Это она решила назвать его Дэйви. А еще она знает, о чем он думает. Моя мама говорит, это что-то сверхъестественное.
Мы вылезли в комнату Марианны через гардероб, и после заброшенной детской она показалась нам уютным раем.
— Ну что ж, Мэри, давай будем тщательно запирать двери, даже если на минутку спускаемся вниз. В любом случае это неподходящее место для игр.
Мэри с готовностью согласилась, и только когда она наконец привела комнату в порядок и приготовила меня ко сну, она ушла к себе. Я закрыла гардероб и уже в ночнушке заперла его на замок, а затем оглянулась в поисках места, где можно было спрятать ключ от хитрого маленького мальчика. После некоторых раздумий я завернула его в плотную старую сорочку и засунула на самое дно своего чемодана, под корсет, рассудив, что мои личные вещи такого свойства должны его отпугнуть. Затем привязала запястье лентой к ножке кровати и заснула, думая только о бирюзовом платье, ягодных тарталетках и прочих приятных вещах. А за окном громко завывал трогвинд.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
В утро своего восемнадцатого дня рождения я проснулась от грома. Я отвязала ленту, выскочила из постели и раздвинула шторы. Вместо перевернутой бирюзовой чаши над Стрэнвайном кипело затянутое низкими тяжелыми тучами небо. Под блеклым неверным светом на ветру покачивались разноцветные травы, на ветру, который дул не в обычном направлении. Я довольно улыбнулась.
День уже складывался по-особенному. Когда я заколола волосы и затянула шнурки на башмаках, то заметила, что одна из дверей гардероба слегка выступает. Я медленно подошла к шкафу и дернула за ручку. Дверь легко распахнулась, даже не заскрипев петлями, и передо мной показалось пустое пространство. Я рывком открыла чемодан, выбросила по очереди серое платье, шляпу, какие-то платки, пяльцы с вышиванием, про которое совершенно забыла, и нашла свернутую сорочку, засунутую под чулками. Я расправила ее, и с легким стуком ключ выпал прямо на розу на ковре.
У меня не было времени обдумывать хитрость Дэйви или его ночные привычки — меня ожидало слишком много дел. Как они с этим справляются, все эти дамы вроде миссис Хардкасл с этими зваными обедами на сотню и более персон? Я ждала всего лишь пятерых. И учла все мелочи вроде легкой закуски, камина, дядиных полосатых чашек, срезанных цветов и отклеившихся обоев, которые не взял клей Мэри. Мне нравилось продумывать мелочи, я получала удовольствие от каждой задачки, и я подсознательно мечтала о том, чтобы занятия появлялись снова и снова, а день вечеринки всегда был завтрашним.
Однако все было готово, и к половине шестого огонь в камине библиотеки весело потрескивал, печенье, желе, конфеты, тарталетки, мои любимые огурцы и пунш в большой стеклянной чаше стояли на столе, и в вазах красовались маргаритки, гиацинты и розы. Платье и туфли были готовы, и Мэри придавала финальные штрихи моей прическе, в то время как в окно стучал дождь. Я нервно ерзала на пуфике, каждая клетка тела возмущалась по поводу слишком смелого выбора платья. Мэри недовольно стукнула меня по макушке костяшками пальцев.